Катриона. Роберт Стивенсон

предложение сделало бы вам честь, если бы речь шла о большой сумме, – сказала она, – но я скажу вам, в чем тут дело. Джемс Мор сидит в тюрьме, закованный в кандалы. Последнее время его ежедневно приводят сюда к лорду-адвокату…

      – К лорду-адвокату? – воскликнул я. – Разве это?

      – Это дом лорда-адвоката Гранта из Престонгрэнджа, – отвечала она. – Они уже несколько раз приводили сюда моего отца. Не знаю, для какой цели, но, кажется, появилась какая-то надежда на его спасение. Они не позволяют мне видеться с отцом, а ему – писать мне. Нам приходится поджидать его на Кингс-стрите, чтобы передать по дороге табак или что-нибудь другое. Сегодня этот разиня Нэйль, сын Дункана, потерял четыре пени, которые я дала ему на покупку табака. Джемс Мор останется без табака и подумает, что его дочь позабыла о нем.

      Я вынул из кармана монету в шесть пенсов, отдал ее Нэйлю и послал его за табаком. Затем, обратившись к ней, я заметил:

      – Эти шесть пенсов были со мной в Бальуйддере.

      – Да, – сказала она, – вы друг Грегоров!

      – Мне не хотелось бы обманывать вас, – продолжал я. – Я очень мало знаю о Грегорах и еще менее о Джемсе Море и его делах. Но, с тех пор как я стою в этом переулке и узнал кое-что о вас, вы не ошибетесь, если назовете меня «другом мисс Катрионы».

      – Одно не может быть без другого, – возразила она.

      – Я постараюсь заслужить это звание, – сказал я.

      – Что можете вы подумать обо мне, – воскликнула она, – когда я протягиваю руку первому попавшемуся незнакомцу!

      – Я думаю только, что вы хорошая дочь.

      – Я верну вам деньги, – сказала она. – Где вы остановились?

      – По правде сказать, я пока нигде не остановился, – сказал я, – так как нахожусь в городе менее трех часов. Но если вы дадите мне свой адрес, я сам приду за своими шестью пенсами.

      – Могу я положиться на вас? – спросила она.

      – Вам нечего бояться: я сдержу свое слово, – отвечал я.

      – Иначе Джемс Мор не принял бы ваших денег, – сказала она. – Я живу за деревней Дин, на северном берегу реки, у миссис Друммонд Ожильви из Аллардейса, моей близкой родственницы.

      – Значит, мы увидимся с вами, как только позволят мои дела, – сказал я и, снова вспомнив об Алане, поспешно простился с ней.

      Я не мог не подумать, прощаясь, что мы чувствовали себя слишком свободно для такого кратковременного знакомства и что действительно благовоспитанная девушка была бы менее решительной. Рассыльный прервал мои дурные мысли.

      – Я думал, что у вас есть хоть немного здравого смысла, – заметил он с неудовольствием. – Таким образом мы никогда не дойдем до места. С первого шага вы уже стали бросать деньги. Да вы настоящий волокита – вот что! Водитесь с потаскушками!

      – Если вы только осмелитесь говорить так о молодой леди… – начал я.

      – «Леди»! – воскликнул он. – Сохрани меня боже! О какой леди идет речь? Разве это леди? Город полон такими леди. «Леди»! Видно, что вы мало знакомы с Эдинбургом.

      Я рассердился.

      – Ведите меня,