Рай и ад Земли. Спасение из ада (сборник). Юрий Иванович

лица ее начальника вмиг окаменели, и он уже более спокойным, но при этом совершенно сухим, деловым голосом спросил:

      – Будь я в полном «бронике», куда бы ты стреляла?

      – По локтям и коленным чашечкам, – последовал профессиональный ответ.

      – Вот видишь, а говоришь «отец»… Зачем же тогда мучений мне желаешь? В глаз надо такого, как я, стрелять! Только в глаз! Иначе и сама быстро копыта отбросишь.

      – Фу, как вульгарно, – томно выдохнула Александра, доставая белый платочек из внутреннего кармана курточки и жестом, отточенным многовековой женской печалью, прикладывая его к глазам.

      – Хм! Зато голая правда, без всякой лжи и обманных слез. И перестань тут передо мной кривляться, без тебя тошно.

      – Увы, я тоже не могу похвастаться, что сдерживаю позывы к рвоте с присущей мне легкостью, – не осталась в долгу красавица.

      – Слушай, Шурка, да у тебя с детства рвотного рефлекса не было. Уж я-то знаю!

      Когда он переходил на такое интимное обращение, значит, можно было считать его гнев успокоившимся. Поэтому Александра воскликнула с некоторым торжеством:

      – Ага! Значит, все-таки, Пыл Пылыч, ты и в самом деле мне отцом доводишься, если про детство помнишь?

      – Это я так, образно…

      – Тогда переходим к делу. Раз уж отпуск кончился, наверняка это нечто экстраординарное – и благодаря моему вмешательству удастся спасти как минимум всю земную цивилизацию.

      Шеф на такое наглое заявление, которое он, по логике, должен был сделать первым, ударился в препротивную молчанку – и только буравил сидящую перед ним женщину тяжелым, в сто раз худшим, чем рентген, взглядом. При этом он умудрялся не моргать. Да только Александру давно такие взгляды не шокировали. Девушка научилась так ловко перефокусировать свое зрение, что с любой стороны казалось, будто она смотрит только на собеседника. На самом деле она почти ничего не видела, цепляясь за точку в пространстве перед собой и пребывая, по своему желанию, в собственном воображаемом мирке. И только каким-то периферийным участком зрения следила при этом за окружающей обстановкой. Пожалуй, это было единственное, что могло вывести шефа из равновесия. Другие его подчиненные и минуты не выдерживали при таком противостоянии. А тут эта едва ли не нимфетка сидит и даже не вздрагивает. Тяжело вздохнув и прекращая игру в гляделки, Павел Павлович чмокнул губами и нехотя признался:

      – Действительно, Шурка, есть в тебе некий дар предвидения или пророчества, есть… Недаром тебя хотели разобрать в одном институте на клеточки…

      По внутренностям Александры прокатилась парализующая волна ужаса, но внешне она ничем себя не выдала. Даже рассмеялась нахально:

      – Чего там разбирать! Такое же дерьмо, как и в каждом уродливом обитателе этого подленького мира. А вот мою доброту и преданность никакими клетками не описать.

      – Это правильно, что ты