Морпех – победитель магов. Александр Зорич

ними – дядя Вова с верным «Печенегом».

      И наконец он – Щукин. Несокрушимый, как Валуев, и невыносимо крутой, как Джейсон Стэтэм.

      Ну и переводчик Мустафа – у него, Щукина, под мышкой.

      Но реальность смело перечеркнула это батальное полотно.

      Второй пилот, свесившись через подлокотник, заглянул в транспортный отсек и прокричал несколько слов.

      Но что-то было не так – ни Щукин, ни Баранов не услышали ни звука в своих наушниках.

      «Не слышу!» – жестом показал Баранов пилоту.

      «Отбой!» – точно так же, на языке жестов, разъяснил пилот в ответ.

      – Но почему «отбой»?! – заорал Щукин, пытаясь перекричать турбины.

      «Всё потом!» – отмахнулся пилот.

      Машина, заложив крутой вираж, легла на обратный курс.

      Щукин, дядя Вова, Баранов и все отделение Шведенко с тоскою смотрели на то, как их чернокожие цели приплясывают на палубе от счастья и крутят вертолету факи.

      Кривляющиеся пираты делались всё меньше, а Индийский океан вокруг – наоборот, всё неохватнее. Настроение неумолимо ползло вниз. Вопросы множились.

      «Только зря разбудили», – зло подумал старлей Щукин, закрывая красные от перманентного недосыпа глаза.

      Часть первая

      Глава 1. Добрый доктор с «Академика Вавилова»

      22 мили на ост от Сокотры

      Индийский океан, Аденский залив

      После ужина, неожиданно для всех, назначили совещание, на которое Щукину было невыносимо лень идти.

      Мало что он ненавидел так люто, как говорильню.

      Но он, конечно, пошел. Флот – это не то место, где что-то можно всерьез ненавидеть и куда-то всерьез не ходить.

      Как оказалось, Щукин явился последним. Командир фрегата капитан второго ранга Васильчик уже хлебал из серебряной ложечки свой черный чай с лимоном, комвзвода Баранов чистил ногти засохшим жалом исписавшейся авторучки, дядя Вова, в миру старшина Незванов, сидел у иллюминатора с отсутствующим видом, а командиры отделений – Рытхэу, Ачасоев и Шведенко – образовали живописную группу на обитом искусственной кожей диванчике.

      Щукин занял свободный стул рядом с дядей Вовой.

      Однако его присутствие, казалось, ничего не изменило. Баранов молчал. Васильчик – тоже. От командиров отделений никто ничего другого и не ожидал.

      – Кто-то еще должен прийти, я так понимаю? – спросил старлей дядю Вову шепотом.

      – Дед Пихто, – пробормотал старшина бездумно. Мыслями он был далеко – на Графской пристани Севастополя, среди красивых барышень и лепечущих трогательную ерунду туристов.

      Но тут на вопрос Щукина ответила сама жизнь: дверь распахнулась, и на ворсистый ковер кают-компании ступила нога в дырчатом кожаном ботинке ценою в четверть зарплаты Щукина. Это был прикомандированный к их фрегату на время боевой службы майор Грошев – офицер особого отдела штаба Черноморского флота.

      За ним, словно тень за хозяином, вошел совсем незнакомый Щукину персонаж. Человековедческих