Ледяная царевна. Лада Лузина

мой любимый!!! – горестно вскрикнула она, опознав разбежавшиеся по постели голубые осколки. – Мой любимый шарик погиб!.. Почему не мог разбиться какой-то другой?!

      – Помоги мне, пожалуйста, – жалобно попросила подруга, чувствуя: еще мгновение – и «пьяная» елка свалится теперь уже на нее. А на ум студентке-историчке совершенно некстати пришло, что раньше елки и были символом пьянства – их привязывали над трактирами.

      В четыре руки они вернули ствол дерева обратно – в стоявшее рядом на табуретке металлическое ведро с песком. Елочные игрушки опасливо и неодобрительно звякнули, волны «дождика» затрепетали. Даша сорвала махровый пояс с брошенного в кресле домашнего халата и привязала им еловый ствол к батарее.

      – Может, лучше веревкой? – спросила подруга.

      – Лучше, – согласилась Чуб. – Но сама посмотри, откуда ва‑аще в этом доме веревка?..

      Ковалева послушно осмотрелась: ни Даша, ни ее мать не страдали ни фанатичной хозяйственностью, ни чрезмерной любовью к порядку. Гостья поискала глазами хоть один стул или кресло, не заваленный Дашиными юбками, шапками, лифчиками, хоть один стол или полку, не засыпанные черновиками статей ее мамы, подобного в доме не имелось – как и веревки. Пол покрывал дорогой, настоящий персидский, но старый и невероятно потертый ковер. На шкафах стояли коробки с сокровищами, неведомыми даже самим хозяйкам квартиры. И все же, как ни странно, Маша всегда ощущала себя здесь намного уютней, чем в собственном доме. Поскольку уют – душевное удобство, удобство – отсутствие острых крошек проблем, и, невзирая на всю разность характеров мамы и дочери, их основополагающей семейной чертой была беспроблемность, впадающая практически в «плюс бесконечность».

      – Интересно, что за сон чудо-юдовый? – Чуб накинула халат и задумчиво дотронулась до кончика носа. – Мне приснилось, что я падаю.

      – Не ты, а на тебя… – попыталась поправить свидетельница происшествия. – На тебя елка упала. – Но ее перебили.

      – И даже не я падаю, а кто-то другой… хоть он – и я. – Даша подошла к высокому окну и возмущенно скривилась при виде сизого промозглого дня. – Мне приснилось, будто я какой-то мужик, и ему снится, что он маленький мальчик, который падает в колодец. Он просыпается, садится, записывает это… и падает снова. Что за погода гадючная, в этом году ва‑аще выпадет снег?!

      Погода за окном была то ли поздне-осенней, то ли ранне-весенней: сыроватой, но не дождливой, хмурой, но не холодной – в общем, довольно комфортной, но совершенно не праздничной. Серый дом, серый двор, серая земля и серые голые деревья. И у Даши Чуб тоже сделалось серым-серо на душе, но лишь на мгновение…

      – Ну ничё, сегодня мы снежок наколдуем. – Ее улыбка стала хитрой, ладошки довольно потерлись друг о дружку. – Завтра такой снег повалит!

      – А мне и так нравится. Не нужно ни сапоги, ни шубу носить. Мне и без них есть что таскать на себе, – улыбнулась Маша и погладила себя по еще не очень большому, почти шестимесячному животу.

      – А я