Глубина в небе. Вернор Виндж

все ослепительней: в тысячу раз ярче тусклого солнца.

      Потом обзор снова очистился. Освещение в каюте исчезло, появилось снова, мигнуло и пропало совсем. Ожила последняя аварийная система. Тонкая сеть красноватых линий очертила контуры отсеков оборудования, воздушного шлюза, аварийной консоли. Система была неуязвима для радиации, но примитивна и низкоэнергетична. Даже видеотерминалы отключились.

      – Командир, что с флагманом Пака? – спросил Винь. Четыре таких близких взрыва ужасной яркости – в углах правильного тетраэдра, заключившего жертву в клетку. Картинка, может, и пропала, но в его памяти она останется навечно. – Джимми! – Виню пришлось заорать в голову каюты. – Что с «Фамом Нювеном»? – Красное аварийное освещение пьяно колыхалось вокруг Эзра; крикнув, он чуть не лишился чувств.

      Голос Дьема прозвучал отрывисто и громко:

      – Я… я думаю, он п-погиб. – Взорвался, испарился: подобрать эвфемизмы было нелегко. – У меня б-больше ничего нет, но четыре бомбы… Господи, они ударили прямо в него!

      Вмешались еще несколько голосов, слабее Дьемова. Винь полез обратно, пробиваясь вдоль линии аварийной системы, и тут ускорение в 0,1g исчезло. Без интеллектроники, без света – что такое эта шлюпка, как не летающий гроб? Впервые за всю жизнь Эзр Винь испытал дезориентирующий ужас планетного жителя: невесомость могла означать, что шлюпка вышла на расчетную орбиту – или что аппаратик падает по баллистической траектории, пересекающей поверхность планеты.

      Винь усилием воли унял ужас и пополз дальше. Осталась еще аварийная консоль. Можно поймать звуковую передачу. Можно воспользоваться автопилотом и долететь туда, где собрались уцелевшие силы Чжэн Хэ. Мигрень усиливалась: Эзр Винь и не думал, что голова способна так болеть. Крохотные красные огоньки аварийного освещения, казалось, тускнели. Он чувствовал, как ускользает сознание. Накатила паника и проглотила его. Он оказался бессилен.

      Но за миг до того, как все вокруг растаяло, судьба смилостивилась над ним и послала воспоминание.

      Триксии Бонсол на борту «Фама Нювена» не было.

8

      Чуть более двухсот лет часовой механизм в глубине замерзшего озера честно тикал, расслабляя пружину за пружиной. Механизм отщелкал последнюю пружину… и его заело, потому что на последнем спусковом крючке осела воздушная снежинка. Так бы он там и провисел до самого Нового Солнца, кабы не последовательность событий, не предусмотренная никем: на седьмой день двести девятого года серия резких подземных толчков вдруг разошлась по замерзшему морю, освободив последний спусковой крючок. Шевельнулся поршень, подавая органический ил в контейнер с замерзшим воздухом. Несколько минут ничего не происходило. Затем органическая масса тускло воссияла, температура быстро поднялась выше точки испарения кислорода и азота, а затем и двуокиси углерода. Дыхание триллиона распускающихся экзотермов расплавило лед над маленькой подледной лодкой. Начался подъем к поверхности.

      Проснуться