Недостижимая корона (Марина Мнишек, Польша – Россия). Елена Арсеньева

князь Василий Иванович натворил множество безумств, ни Анастасии, любимейшей жене Ивана Грозного, ни Ирине Годуновой, которой муж ее, Федор Иванович, был необычайно предан, ни Марье Григорьевне Годуновой, жене царя Бориса… Они все были мужние жены – царицы лишь постольку, что стали женами царей. А Марина была венчана на царство независимо от брачного союза. В случае развода она осталась бы царицей, а если бы Дмитрий умер, могла бы царствовать без него. Она была миропомазана, возложила на плечи бармы Мономаха, прошла чрез врата, доступные только государям!

      А на другой день она венчалась с царем по православному обряду.

      Невеста нынче была одета по-русски, и все оказались потрясены роскошью ее парадного платья. Бархатное, вишневого цвета, с длинными рукавами, оно было столь густо усажено драгоценными каменьями, что местами трудно было различить цвет материи. На ногах Марины – сафьяновые сапоги с высокими каблуками, унизанные жемчугом, голова убрана золотой с каменьями повязкой, переплетенной с волосами по польскому образцу. Говорили, что повязка та стоила семьдесят тысяч рублей. Громадная сумма, немыслимая… Но Марина уже устала удивляться окружающей ее роскоши. Ничего подобного никогда, даже в самых смелых своих мечтаниях, даже при получении необыкновенно щедрых и богатых подарков Дмитрия, она прежде не могла даже вообразить.

      Но с того мгновения, как невзрачный хлопец бросил ей под ноги свой кунтуш – и сердце! – ее жизнь стала одним непрерывным взлетом. Как же больно будет сорваться! Нет, борони Боже! Однако не шло из головы тягостное предзнаменование: когда отец, воевода сендомирский, въезжал во дворец в великолепной карете, белый конь, который вез его, вдруг пал…

      Наконец новобрачных привели в столовую избу, посадили рядом и стали подавать им кушанья. Когда подали третье кушанье, жареную курицу, дружко, обернувши ее скатертью, провозгласил, что время вести молодых почивать.

      Сендомирский воевода и тысяцкий (им был князь Шуйский) проводили новобрачных до последней комнаты. Притом у царя из перстня выпал драгоценный алмаз, и его никак не могли отыскать, и многие сие событие восприняли как очередное предзнаменование – самое что ни на есть зловещее…

      Оно сбылось ровно через десять дней.

      Уже несколько месяцев против Дмитрия зрел боярский заговор, возглавляемый князем Василием Шуйским. Истинный царский сын или самозванец, Дмитрий сделал свое дело – свалил с престола Годунова. Теперь Шубник – таково было в народе прозвище Шуйского – хотел сам стать государем.

      Лишь только настал рассвет 17 мая, глава заговорщиков приказал отворить ворота тюрьмы и выпустить заключенных. Им раздали топоры и мечи. С солнечным восходом ударили в набат, звон покатился от одной церкви до другой.

      Народ со всех сторон бежал в Китай-город. На Красной площади толпились уже до двухсот конных и пеших заговорщиков.

      – Что за тревога? – спрашивали набегающие люди, которые ни о чем не ведали. А мятежники