Охотники на охотников. Олег Трегубов

что иначе и быть не может. Кто же будет хранить такой бесценный экземпляр на виду? Но на всякий случай проверить всё же стоило, что я и сделал. И вот пришла пора задать монаху несколько вопросов.

      – А ещё где-нибудь в монастыре есть книги?

      – Нет, – покачал тот головой. – Я даже никому из братьев не даю их с собой, чтобы не испортили ненароком. Пускай читают здесь.

      – Может, существует какой-нибудь тайник? – спросил я и пристально посмотрел на него, наблюдая за его реакцией.

      – Какой ещё тайник? – удивился монах. – С книгами что ли? Да от кого нам их прятать?

      Удивление его было вполне искренним, и я решил спросить прямо:

      – А доводилось ли тебе когда-нибудь видеть книгу Платона?

      – Чью книгу? Вы какие-то странные вопросы задаёте. Нет, такая книга мне незнакома.

      Глаза этого человека не врали, и он действительно не знал, о чём я говорю. Значит, нужно было искать в другом месте, поэтому, поблагодарив его и попрощавшись, мы ушли.

      Следующие несколько дней тоже не принесли нам никаких результатов. Я пытался кое-что выведать у Иакова, естественно, не в лоб, а заходя издалека, но у меня ничего не вышло. А когда он начал как-то косо на нас посматривать, мне пришлось прекратить свои расспросы. Также я обращался и к другим монахам, пытаясь наладить с ними контакт, но всё тщетно – никто ничего не знал, а в большинстве случаев вообще не понимал, о чём я толкую. И судя по косым взглядам, нас, наверное, постепенно начинали принимать за сумасшедших, так что пришлось на время прекратить расспросы. Вся надежда оставалась только лишь на архимандрита Тимофея, но он пока что не возвращался. Охотников за артефактами мы тоже не видели, хотя пора бы уже им было появиться. И всё чаще меня посещала мысль, что всё закончится, так и не начавшись – нам не удастся найти артефакт, и мы навсегда застрянем в этом времени.

      Но однажды вечером, спустя неделю после нашего появления в Кирилло-Белозерском монастыре, произошло событие, изменившее всё кардинальным образом. Ко мне в келью зашёл Иаков, и с первого взгляда на его взволнованно-удивлённое, и я бы даже сказал, растерянное лицо мне стало ясно, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

      – Вас зовёт к себе святой старец Амвросий, – произнёс он дрожащим голосом.

      Позади него я увидел Джона Тёрнера, который вышел из своей кельи на звук.

      – Кто такой Амвросий? – спросил я Иакова. – Мы ведь ждали возвращения архимандрита Тимофея. Вы говорили, что он должен вернуться через несколько дней, но прошла уже целая неделя, а его всё нет.

      Но Иаков словно пропустил мимо ушей фразу, касающуюся настоятеля, и ответил только на мой первый вопрос:

      – Это старейший обитатель монастыря, он находится здесь вот уже семьдесят три года. А его возраст перевалил недавно за сто лет.

      – Семьдесят три? – задумчиво произнёс я. – Значит, с 1612 года? Это когда русские прогнали поляков из Москвы?

      Мне вспомнились слова профессора о том, что как раз тогда библиотека Ивана Грозного и