Война теней. Николай Раков

человеческая ещё явственнее передо мной встала. Камень-ведун нет-нет да покажет приказ секретный, что на стол майору Потюпкину доставили. Или сон вещий приснится, что на дальней заимке женский лагерь организован. Майор с присными своими там полным зверем становится, баб терзая. Купил он вагон женщин у подельничка своего, иначе и не назовёшь. Списаны те женщины вчистую в спецлаге полковника Долгопятова. Умерли на работах от простуд и другой хвори. Потюпкин полковнику спецкурьера направлял, золотым песком ворованным за женщин расплачивался. В лагере том всякие станки, дыбы да кресла понапридумывал. Мало ему, что отказу нет, так надо перед этим делом ещё над телом девичьим поиздеваться.

      Сидим мы тут втроём, приговор майору вынесли, и двое думу думают, как бы сподручнее майора в расход пустить, чтобы вины на лагерниках не было. Пусть думают, только я знаю точно, что взбесится завтра пёс майора, охранник его четвероногий, и загрызёт хозяина, что кровавой медвежатиной его выкармливал, когда люди с голоду пухли. Другая у меня дума. Приказ у майора на столе лежит, не объявит он его, не успеет. Кто-то из присных на лагерной поверке позже петухом прокричит. В приказе том воля Верховного главнокомандующего, товарища Сталина. Все желающие искупить свою вину кровью могут в армию идти отечество родное от ворога коварного защищать.

      Формируют из нашего брата штрафные батальоны, и ежели ты выживешь, врага атакуя, да при этом ранен будешь, то все твои грехи перед советской властью тебе прощаются. Становишься ты полноправным гражданином страны советской, и члены твоей семьи, что по лагерям да ссылкам, домой вернутся.

      Вот и приспело моё времечко. Волхв из меня никакой, а солдат, думаю, получится. Уж много злости во мне накопилось, да и жизнь свою в грош не ставлю, то всему лагерю ведомо, когда с уголовной братвой схлестнулся. Если государство родное мне только пятнадцать лет определило, за вредительство, якобы мной совершённое, то воровской сходняк смертный приговор вынес. Жалобу кассационную не подашь, не примут. Решение окончательное. Обжалованию не подлежит.

      Уйду я с батальоном. Митрича вот, что справа от меня сидит, за себя оставлю. Лагерник тёртый, жизнь понимает. Расскажу, как с учётчиком себя вести, как Ваське-вертухаю хвост маленько прижать, чтобы облегчение людишкам в карцерах было. Про пахана нашего, зоновского Гуляя, есть что замолвить. Про заначку Потюпкина, в тайге захороненную. расскажу. Прóклятое то золото. С кровью оно. Перелить его надо в чаши церковные да кресты нательные. Решено, уйду.

      Подождёт ведун-камень. Не меня, так другого дождётся. Сила земли Русской, веками копившаяся, и без меня не пропадёт. Найдутся руки достойные, что на правое дело её применят.

      25 июня – 17 июля 2008 года

      Законопослушный гражданин России и известный на весь край бизнесмен Василий Семёнович Слямин, а по милицейским учётам криминальный авторитет Ляма возлежал в своём особняке на диване и смотрел очередной боевик. На экране Дольф Лундгрен косил своих врагов из пулемёта и раздавал направо