Между нами дождь. Татьяна Тронина

ее шили, нынче требовалось лишь одно, чтобы они были крепкими и могли выдержать множество стирок. Повседневная одежда современного человека напоминала теперь туристическую или рабочую униформу. Во времена карантина многие надевали специальные комбинезоны, обеспечивающие максимальную защиту от вируса. Никто уже не гнался за красотой, разработчики одежды больше думали о том, как, например, удобнее почесаться человеку в таком «скафандре»…

      Настроение у Вассы опять испортилось. И, как всегда, перед визитом к Демьяну Демьяновичу, чтобы уж совсем плохо стало, она отчетливо ощутила свое главное горе. Потерю родителей. Папу и маму Васса даже не помнила, поскольку на момент их гибели (в автокатастрофе) она была совсем маленькой. Вассу воспитала тетя Поля, троюродная сестра папы.

      А эта дурацкая болезнь?! Когда ничего нельзя, и ни шагу в сторону, и всего беречься, и не напрягаться, и не волноваться… Васса осмелилась передвигаться по городу одна, без сопровождения тети Поли, лишь совсем недавно, перед своим двадцатилетием.

      Сердце. Нелепое, никому не нужное, навсегда больное сердце Вассы.

      – …в конце месяца обещают открытие нового развлекательного центра, – между тем шуршало в наушнике. – Этот проект с самого начала подвергается жесткой критике со всех сторон. Имеет ли смысл в наше время затевать подобную авантюру, напрямую связанную с угрозой массового заражения каким-нибудь очередным новым вирусом? Общество до сих пор спорит о нужности Фудкорта, но нет, теперь еще и развлекательный центр как новый источник повышенной опасности для населения… Сторонники мэра утверждают, что развлекательный центр – это мощное лекарство против депрессии, охватившей многих людей. Кроме того, некоторые из ученых упорно повторяют, что скопление людей в разумных пределах способно повысить коллективный иммунитет…

      «Зачем я живу? Для чего? – Васса уже гнала по кругу одни и те же мысли. – Жизнь и так паршивая, а тут еще моя болезнь, от которой никогда не излечиться. Я обречена навсегда, и главный вопрос лишь в том, сколько мне еще осталось – несколько лет или несколько месяцев? Бедная тетя Поля… Она из-за меня не смогла устроить свою личную жизнь, я словно пиявка какая-то высосала ее всю! Тетя только и делает, что ухаживает за мной, кормит-поит, тратит на меня свою пенсию, ни с кем не общается. У нее ведь даже близких подруг нет, если подумать… Так, созванивается с какими-то приятельницами время от времени, но это ж разве дружба…»

      Трамвай плавно, почти незаметно тронулся с места. Затем, через несколько минут, мягко остановился и его двери открылись, впуская новую порцию пассажиров. Васса отметила это краем сознания, не отрывая взгляда от серого пейзажа – карикатурно-искаженного, из-за текущих по стеклу струек воды.

      Народу в трамвай набилось непривычно много, дожидаясь его, люди успели скопиться на остановке.

      Резко запахло сыростью, отдушками, которыми наполняли средства для дезинфекции и стирки – намокшая одежда щедро «отдавала» эти