(Вне)земные хроники. Эрик Рыжебородый

о бывшего пилота первого класса Ника Сатона, – начал председатель монотонно зачитывать, – трибунал установил, что оный, будучи командиром эскадрильи истребителей линкора «Фёрст», принял участие в столкновении с противником, в заключительной фазе которого вся эскадрилья, кроме машины Сатона, была уничтожена «дружественным» огнём своего линкора, исполнявшего распоряжение адмирала об атаке флагмана противника… Действия искусственного интеллекта «Фёрста» признаны правильными, копия приказа, а также оценка командующего эскадрой есть в деле.

      Председатель на минуту замолчал, облизнул пересохшие губы и продолжил:

      – Кроме этого, в деле содержится голографическая план-схема боя, на которой чётко видно расположение эскадрильи между линкором и вражеским флагманом на линии огня первого, что и стало причиной её гибели… Домыслы обвиняемого о необходимости задержки исполнения приказа для предоставления возможности истребителям отойти признаны трибуналом необоснованными, так как в распоряжении, исполненном в точности искусственным интеллектом «Фёрста», однозначно содержится требование о немедленном открытии огня.

      Председатель вновь приостановился, поднял глаза от листа с приговором, оглядел зал, как бы выискивая несогласных и, не увидев таковых, возобновил чтение:

      – Сатону, единственному из эскадрильи, удалось уклониться от огня линкора и вернуться на посадочную палубу. По прибытии на которую, обвиняемый покинул свой истребитель, завладел оружием часового, нанеся ему лёгкие телесные повреждения, и направился на верхнюю палубу с целью уничтожить искусственный интеллект линкора, считая его ответственным за гибель сослуживцев. Сей факт обвиняемый не отрицает. Более того, не раскаивается в своём поступке. Охране удалось остановить и задержать Сатона. Искусственный интеллект не пострадал.

      Председатель прервал чтение, отпил воды из стакана, глазами пробежал по тексту и подвёл итог:

      – Учитывая вышеизложенное, а также отсутствие смягчающих вину обстоятельств, вроде состояния аффекта, на котором настаивала защита, военный трибунал признаёт бывшего пилота первого класса Ника Сатона виновным в сознательной попытке вредительства в военное время и приговаривает к смертной казни через повешение. Приговор привести в исполнение немедленно по получении Утверждения из Адмиралтейства. Дело закрыто.

      ***

      Один человек сказал, что ожидание смерти хуже самой смерти. Ник раньше никогда не задумывался об этом, но сейчас, сидя в одиночной камере смертников, он на себе прочувствовал в полной мере всю глубину этого выражения.

      Прошло уже десять дней со дня трибунала, а учитывая, что Адмиралтейство обычно утверждает приговоры в срок от недели до двух, Ник каждый день ждал открытия двери камеры и появления охраны для препровождения его на место казни. Сатон был военным пилотом и не боялся смерти, его тяготили беспомощность и ожидание.

      Ник вспоминал так нелепо погибших от огня линкора пилотов своей эскадрильи, их лица постоянно плыли у него перед глазами. Сатон раз за разом вспоминал тот роковой бой, пытаясь найти хоть какую-то возможность спасти друзей, и не находил её. У эскадрильи не было шансов, он сам уцелел только потому, что, как всегда, шёл первым и успел войти в мёртвую зону орудий.

      Ник проклинал искусственный интеллект линкора, не подождавший с исполнением приказа нескольких секунд. Но больше всего Сатона злило то обстоятельство, что, случись подобная ситуация снова, искусственный разум, не задумываясь, мгновенно откроет огонь и, буквально исполнив приказ, опять погубит людей. Эксперимент по оснащению боевых кораблей флота колоний искусственным интеллектом, первым из которых был «Фёрст», Ник, учитывая судьбу свой эскадрильи, полагал глупейшей ошибкой, но сделать уже ничего не мог.

      Сатон услышал звук открывающейся двери.

      «Обед был давно, а ужин ещё не скоро, – отметил он про себя, – похоже, всё, пора на экзекуцию! Ну и славно, а то от мрачных мыслей голова раскалывается!»

      В проёме появился молодой капрал, обычно приносивший Нику еду.

      – Встать! Руки вытянуть вперёд перед собой! – гаркнул солдат и более мягко пояснил. – Мне надо надеть на Вас наручники, заключённый.

      Сатон не сопротивлялся, он покорно встал и, протянув руки, позволил на них защёлкнуть «браслеты». Капрал, хлопнув его по плечу, усадил Ника обратно на кровать и пристегнул наручники к её спинке.

      «Опс, неожиданно, – подумал Сатон, – вероятно, я поторопился с выводом, и мы сейчас никуда не идём».

      – К Вам посетитель, – сказал капрал и, спешно выйдя из камеры, деликатно пропустил в неё пожилого человека в увешанном наградами военном кителе, закрыл за ним дверь и оставил их наедине.

      – Здравствуй, Ник, – печально произнёс гость, – вот как ты отплатил за мою заботу? Я растил и воспитывал тебя после смерти боевого товарища – твоего отца, думая, что на старости лет буду гордиться тобой!

      – Простите, адмирал Мартинес, – ответил смущённо Сатон. Ему было жаль расстраивать старика, много сделавшего для него. – Вы меня научили чтить боевое братство, и я поступил именно так, как