Три места под солнцем. Марина Серова

простые автолюбители, случайные свидетели трагедии.

      – Гад, вылетел на встречную, эти увернуться хотели, да прямиком в дорожный указатель. А сзади им «КамАЗ» «помог». Наверное, сразу насмерть. А этот скрыться пытался, да развернуться не смог. Настолько пьян, что в кювет скатился. Как же он мимо постов ГАИ ехал?

      – А кто его остановит с такими номерами и мигалкой? И ведь все с рук сойдет. А люди погибли. И еще гибнуть будут.

      Кому, как не мне, знать это! Тогда, четырнадцать лет назад, я не думала о наказании убийцы мамы и папы. Я вообще не вполне понимала, что произошло. Настоящее казалось настолько несправедливым, что выглядело нереальным. Дед потом говорил, что я не плакала ни на похоронах, ни во время следствия. Только однажды, когда в коридоре следственного управления услышала голос Лехи, водителя, убившего моих маму и папу, я потеряла сознание. Впрочем, мои робкие и сумбурные показания вообще не попали в дело, в действиях Алексея Водяникова, водителя главного прокурора города, катавшего в тот вечер своего пьяного хозяина, состава преступления найдено не было. Виновником происшествия признали моего папу. Экспертиза показала, что в крови его находился большой процент алкоголя, к тому же водитель и его пассажир утверждали, что он на огромной скорости выехал на запрещающий сигнал светофора.

      Дело замяли, но мы, как наследники виновников происшествия, должны были выплатить компенсацию за ремонт автомобиля прокурора, Синдякова Владимира Михайловича. Наследники – это я и мой дедушка, Аристарх Владиленович. Мы продали квартиру и смогли расплатиться с убийцей. Оставшуюся сумму и все остальные, весьма немалые семейные накопления дед дальновидно вложил в акции одной из самых прибыльных российских компаний. В то время этот поступок казался опрометчивым, сейчас же приносил нам весьма неплохие дивиденды, я могла себе даже позволить не работать, но надо же было чем-то заниматься! Если бы не работа, я так и не вылезала бы из кресла перед камином. И моя Алина, с которой мы дружим до сих пор, совсем бы запилила меня.

* * *

      Звук сирены прогнал воспоминания, наконец прибыли милиция и машина «Скорой помощи». Гаишники деловито наладили объезд, поток машин медленно двинулся вперед. «Не смотреть!» – командую я себе, но взгляд помимо моей воли останавливается на двух неподвижных телах на обочине. Мужчина и женщина. В кювете возле черного авто с включенными мигалками сидит и плачет пьяный водитель. Ему тоже ничего не будет. Его тоже отмажет начальник, очередной прокурор или депутат. И дочка этих несчастных так же, как я, будет жить без ласки мамы и защиты отца и тоже вырастет серым обывателем и будет всю жизнь спокойно дремать с книгой в кресле перед камином. И также заплатит убийце своих родителей. Так кто тогда из нас хуже? И не пришло ли время заплатить по-настоящему?

      Этим вечером я, вопреки обыкновению, внимательно смотрю вечерний выпуск местных новостей. На экране уже знакомая мне картина: обгоревшая машина, слегка помятый черный автомобиль с мигалками. В фургон «Скорой помощи» грузят два тела: лица не закрыты, значит, они еще живы. Слава богу. За кадром звучит по-пионерски бодрый