Волки на переломе зимы. Энн Райс

на него фигуру и понял, что смотрит на Марчент Нидек и что именно она рассматривает его, находясь прямо за стеклом.

      Марчент. Марчент, которую зверски убили в этом самом доме.

      Его охватил неодолимый ужас. И все же он сохранял неподвижность. Ужас словно рвался наружу из всего его существа. А он продолжал смотреть на нее, всеми силами сопротивляясь стремлению убежать.

      Ее слегка прищуренные поблекшие глаза, окаймленные покрасневшими веками, не отрывались от него, будто она говорила с ним, о чем-то отчаянно умоляла его. Ее губы – очень свежие, мягкие и совершенно настоящие – были немного приоткрыты. А щеки разрумянились будто от холода.

      Сердце Ройбена оглушительно грохотало, а кровь в артериях пульсировала с такой силой, что он не мог вдохнуть.

      Она была в том самом пеньюаре, который надела в ту ночь, когда ее настигла смерть. Жемчуга, белый шелк, кружева… какие красивые кружева – тяжелые, с густым сложным узором… Но все ее одеяние было испачкано кровью, пропитано кровью. Одной рукой она придерживала кружева у горла – на запястье красовался браслет, тонкая жемчужная цепочка, которая была на ней в ту ночь, – а другой рукой она тянулась к нему, как будто надеялась проткнуть пальцами стекло.

      Он сорвался наконец с места и опомнился, когда стоял на ковре и смотрел на нее. Никогда еще за всю жизнь он не испытывал такой паники.

      Она все так же смотрела на него, лишь в ее глазах прибавилось отчаяния; волосы были растрепаны, но казались совершенно сухими, будто на улице вовсе не было дождя. И на пеньюар не упало ни единой дождевой капли. Она вся словно лучилась. А потом фигура попросту исчезла, как ее и не было.

      Он стоял неподвижно, не сводя взгляда с потемневшего стекла, пытаясь снова отыскать за ним ее лицо, ее силуэт, хоть что-нибудь, но там не было ничего, а он никогда в жизни не чувствовал себя настолько бесконечно одиноким.

      Его кожа казалась наэлектризованной, хотя он чувствовал, что начал потеть. И, очень медленно опустив взгляд на руки, он увидел, что они покрылись шерстью. Ногти удлинились. А дотронувшись до лица, он обнаружил шерсть и там.

      Он начал перевоплощаться – вот что сделал с ним страх! Но превращение шло замедленно, словно выжидало – выжидало, пока он подаст осознанную команду на его продолжение. А причиной того, что случилось, был только ужас.

      Не в силах пошевелиться, он уставился на ладони.

      За его спиной раздался знакомый звук – заскрипели половицы.

      Медленно обернувшись, он увидел Феликса. Тот был в измятой пижаме, с всклокоченными со сна волосами.

      – В чем дело? – спросил Феликс, шагнув вперед. – Что-то случилось?

      Ройбен был не в силах ответить. Длинная волчья шерсть все не опадала. И страх никуда не уходил. Возможно, слово «страх» здесь не совсем годилось, потому что ничего реально существующего он никогда в жизни не боялся так, как испугался сейчас.

      – Что случилось? – вновь спросил Феликс, сделав еще шаг. Вид у него был озабоченный