Материалы биографии. Эдик Штейнберг

и художник практически лишается места для занятий живописью. В результате длительного обмена он получает шестиметровую каморку в огромной коммунальной квартире. Здесь он продолжает работать с тем же фанатизмом. В этом мини-ателье у Штейнберга начинают бывать старшие представители московского «подполья» – В. Вейсберг, О. Рабин, Ю. Соостер, – признавая в нем младшего собрата и единомышленника. «Диплом» на законное пребывание в «подполье» ему выдает собиратель М. Шагала, В. Кандинского и К. Малевича – Георгий Дионисович Костаки, приобретая две его работы.

      К 1965 году палитра художника начинает заметно высветляться и приближаться к пастельной. Переливающаяся перламутровая поверхность холста, его подвижное вибрирующее поле обволакивают странные органические формы: камни, раковины, черепа, силуэт мертвой птицы, рыбы. Эти формы мыслились художником как знаки или идеи, напоминающие о вечности. Среди них художник находит свой собственный мир, в котором он начинает естественно дышать и работать.

      В начале 1966 года Эдик переезжает ко мне в однокомнатную квартиру у метро «Аэропорт». В этот период происходит знаменательное для творчества и биографии Штейнберга знакомство с чешским искусствоведом Индрихом Халупецким и большой группой его коллег, впервые обративших серьезное внимание на русскую школу «подпольных» художников. Между Эдиком и Халупецким завязывается переписка. Письма чешского критика для его московского адресата в ситуации социальной депрессии являлись не только голосом надежды, но и стимулом к творчеству.

      В 1967 году, начав сотрудничать с журналом «Знание – сила», Эдик вступает в Горком графиков. Это дает ему возможность быть застрахованным от очередного обвинения в тунеядстве. В том же году вместе с Оскаром Рабиным, в составе двенадцати художников, он принимает участие в выставке в клубе «Дружба» на шоссе Энтузиастов. Выставка художников «подполья» стала сенсацией, она просуществовала два часа и была закрыта на глазах у тысячной толпы.

      Работы участников выставки вызвали интерес у иностранных дипломатов и журналистов, аккредитованных в Москве. Таким образом были куплены несколько программных холстов и у Эдика, разумеется, за малые деньги. Однако этот материально соблазнительный по тем временам, но губительный для творчества период в биографии Штейнберга продлился не более года. Художник почувствовал унизительность подобных отношений и прервал завязавшиеся контакты, довольствуясь лишь редкими, случайными продажами.

      Осенью 1968 года у него появляется спасительная возможность попробовать свои силы в качестве художника кукольного театра. Оформив четыре спектакля, болезненно разрываясь между театром и живописью, он оставляет и театр.

      В конце 60-х годов просыпается осознанный интерес Штейнберга к русской религиозной философии – трудам В. Соловьева, С. Булгакова, Н. Бердяева, П. Флоренского… Он принимает крещение и почти полностью порывает с теми, с кем плотно общался в предыдущее