Побег из Вечности. Саша Южный

бесшумно сбрасывали первые листья на еще зеленую траву.

      – Клиника. Одна из лучших в городе, – сказал Саня.

      Когда мы взошли на крыльцо, я остановился перед дверью и, с удовольствием ощущая на себе ладно сидящий костюм, обернулся. Мир по-прежнему смотрел на меня синим холодным взглядом сквозь подернутую первой желтизной листву деревьев. Так же, как и вчера и неделю назад, но зато я стал другим, или, по крайней мере, становился им.

      – Давай-давай, – Железо ободряюще похлопал меня по спине. – Выйдешь совсем другим человеком.

      И я вошел в приемный покой.

      Обычной больничной суеты не было, а вместо казенного коридора моему взору предстало уютное светлое фойе с красивой темноволосой женщиной за стойкой.

      Я поздоровался. Женщина ответила низким голосом, а затем спросила:

      – Что вы хотели?

      Я растерялся. Не говорить же про уши. Пауза затягивалась. Меня спас Железо:

      – Мы к Пронину.

      – Вам назначено?

      – Неважно. Вы позвоните. Скажите, Железнов пришел.

      Через пару минут мы уже находились в просторном кабинете с низкими, едва не до пола, окнами. За столом сидел полный, еще не старый человек, но его волосы и борода были седыми. Он поднялся с кресла и пошел Сане навстречу. Они обнялись.

      – Вот, Николай Францевич, – сказал Саня, указывая на меня, – человеку надо срочно сделать нормальные уши.

      Врач внимательно посмотрел на меня проницательными прозрачными глазами и кивнул:

      – Сделаем.

      К вечеру я уже лежал в послеоперационной палате с забинтованной головой, чувствуя легкую боль и жжение в районе ушей. Моя серая, монотонная жизнь вдруг понеслась галопом, словно пытаясь взять реванш за все двадцать три тускло прожитых года. Еще утром я лопоухим халдеем стоял с рожком в руках, заправляя машины, а сейчас лежал в двухместной палате с телевизором, СD-плеером и санузлом в одной из лучших клиник города.

      Ближе к ночи ко мне подселили соседа. Судя по повязке, ему сделали операцию на нос. У каждого своя беда, подумал я, глядя на еще не проснувшегося после наркоза человека. Почему-то тогда мне и в голову не пришло, что эта беда не у каждого с рождения.

      В восемь утра в палату заглянула медсестра. Заметив, что я не сплю, она улыбнулась и вкатила столик с завтраком. Я посмотрел на него, и мой рот наполнился слюной. У меня никогда не было такого завтрака – салат с креветками, несколько ломтиков ветчины, бутерброд с красной рыбой, стакан апельсинового сока и чашка свежезаваренного кофе, аромат которого наполнял палату.

      Когда я ел, проснулся сосед – упитанный человек лет сорока пяти. Он сел в кровати, осторожно потрогал нос и посмотрел на меня. Здороваться сосед не стал, я тоже предпочёл промолчать. Но его взгляд показался мне знакомым. Где-то я уже видел эти оловянного цвета непроницаемые глаза. Вскоре в палату опять заглянула медсестра:

      – Игорь Николаевич, завтрак?

      Сосед кивнул. Медсестра вкатила столик.

      Сосед хмуро