Избранное. Борис Бурмистров

на лицах тревога застыла,

      Значит душа о душе позабыла,

      Значит душе одиноко и сиро,

      Значит в миру нету Божьего мира,

      Значит Любовь в суете затерялась –

      Мне не досталась, тебе не досталась…

      Так и живем в этой жизни мы бренной –

      Плачет душа о душе сокровенной.

      «Пройдет печаль, исчезнет грусть…»

      Пройдет печаль, исчезнет грусть

      И ночь, как сон, истает.

      Любовью к ближним истончусь –

      Душа любовью станет.

      70-е годы. «Из прошлого высвечен сердцем»

      «И холмы, и равнины…»

      И холмы, и равнины,

      И глухая тайга.

      Скрип продрогшей осины,

      И стога, и снега…

      Это все мне с начала

      И до смертного дня,

      И кусты краснотала,

      И речушка Иня.

      Тихий шепот ковыльный,

      Звон колосьев литых

      И далекий былинный

      Голос предков моих.

      Заброшенный дом

      Заколочены крестом

      Два окна в бараке том,

      Два окна – и тьма, и свет —

      Память там, а нас там нет.

      Там гуляют сквозняки,

      Задевая косяки,

      Там давно уже в ночи

      Холод веет от печи

      И который год подряд

      Молча стены голосят…

      Смерть бабки

      Успокоилась, руки сложила,

      Отдохнуть вдруг решив среди дня,

      И лицо ее будто молило:

      Не будите без дела меня.

      И ходили на цыпочках дети,

      И внучата молчали в углу.

      Все, казалось, затихло на свете,

      Только время текло по стеклу…

      Отдыхает старушка, ей спится,

      Знать, усталость – причина тому…

      Отчего же в слезах наших лица

      И так скорбно, и зябко в дому.

      Отец

      Пришел с простреленной рукой,

      Но, слава ветру, что живой.

      От ветра дрогнула рука,

      Прицел нарушив у врага.

      Но страшно мне, а если б нет:

      Ослаб бы ветер в тот момент

      Или совсем в тот миг затих…

      Не досчитался б мир двоих.

      «Мелеют озера…»

      Мелеют озера

      И реки мелеют.

      И главная доля в том

      Нашей вины…

      Проходят века,

      Наши души скудеют

      И многих порывов

      Уже лишены.

      Батагай

      Отменены надолго все полеты,

      Над летным полем виснут облака,

      И без работы – грустные пилоты

      Играют в подкидного дурака.

      Не протолкнуться в «зале ожиданья»,

      Ни встать, ни сесть – на каменном полу

      Мешки, узлы, как знаки запинанья,

      Расставлены неправильно в углу.

      Четвертый день – и не видать просвета,

      Туман укрыл поселок Батагай.

      Устал кассир, уходит от ответа,

      Хоть телеграмму господу давай!

      Спешит народ: кто в гагру, а кто в Сочи.

      Висит плакат, гласит: