Труба и другие лабиринты. Валерий Хазин

[14] – никто не мог выговорить сразу даже на спор. Жена же его, Лидия, которую он взял в юности и привез с собой из страны с головокружительным названием Монтенегро, или Черногория, звала его, всегда улыбаясь и как бы лаская каждый слог своим мягким языком, – Славоня. Темноокая Лидия и встретила Мусу на пороге в тот вечер.

      Муса попросил ее вызвать мужа, спешно вывел того за дверь, так что Лидия не успела и слова молвить Застрахову, а лишь увидела проблеск его лысины: там, в тени, за углом, Муса переговорил с ним о чем-то в торопливом перекуре, после чего Застрахов вернулся, натянул шерстяные носки и сапоги, надел телогрейку, захватил сумку с инструментами, – и оба направились вниз.

      Лидии показалось, что она ждала мужа всю ночь, а на самом деле они вернулись через час и молча прошли в кухню. Застрахов достал бутылку, стаканы, хлеб. Разлили и выпили: Муса – задумчиво, Застрахов – жадно.

      За стеной, в темноте спальни, мерцали бессонные глаза Лидии, но слышать мужской шепот мешало ей собственное дыхание.

      «Если так, – сказал Муса, – надо идти на девятый этаж».

      «Зачем?» – спросил Застрахов.

      «К Шафирову», – отвечал Муса.

      «К еврею?» – удивился Застрахов.

      Муса помолчал. Глухо подвинул табурет. Потом проговорил еще что-то, будто жуя и глотая.

      «Да, – сказал он, – К еврею. На то есть семь причин. Во-первых, – сказал он, – какая разница?»

      2

      «Во-вторых, – сказал Муса, – никто не любит евреев, но для дела придется потерпеть».

      «В-третьих, – сказал Муса, – был Шафиров[15] советником мэров и губернаторов, и знает судей, а его уважают и первые лица города, и выдающиеся члены самых важных собраний, клубов и диаспор».

      «Четвертая причина, – сказал Муса. – У нас у обоих, гляди, уж и руки дрожат, и сердце скачет, и мозги всмятку. И, значит, не обойтись нам с тобой без головы Шафирова, если хотим понять, что к чему.

      В таких делах, сосед, если пахнет большими деньгами, особенно у нас, в России, без еврея обойтись, конечно, можно, но лучше не пробовать. И это – пятая причина.

      Дальше. И ты знаешь, и я знаю – честен Шафиров до изуверства: уж каким начальникам служил, в каких кабинетах сидел, какие бюджеты разворачивал, а всех богатств и нажил – квартиру улучшенной планировки в панельном доме на Завражной. Сам ездит на старенькой «Волге», да еще дочь вышлет изредка что-нибудь от израильских щедрот… Значит, если и правда дойдет дело до денег, не найти нам лучшего казначея, чем сосед наш, Шафиров. Это – причина номер шесть.

      И последнее. Ни ты, ни я не видел столько книг или городов, сколько помещается в его совиной голове. Что вам поведано, и что нам передано – всё было сначала на языке «народа книги»[16]. Евреев можно не любить, можно не верить преданию, но когда случается то, что случилось с нами[17], вспомнить об этом полезно. Не ошибешься. Это – седьмая, главная причина, почему надо идти наверх, к совоголовому

15

Шафиров

Одна из распространенных еврейских фамилий в странах диаспоры. Другие славянизированные варианты той же фамилии: Шапира, Шапиркин, Шапиро, Шапиров.

Существуют две версии, объясняющие этимологию фамилии. Как известно, большое еврейское население западной части Российской империи, т. е. Польши, Белоруссии и Украины, стало источником многочисленных и разнообразных фамилий. До самого конца XVIII века у евреев восточной и центральной Европы не было наследственных фамилий в обычном смысле этого слова. Для еврейской традиции в фамилиях от географических названий типично употребление названия географического пункта без суффикса. Обычно это немецкие географические названия, реже славянские. В некоторых широко распространенных еврейских фамилиях первоначальное географическое название изменено до неузнаваемости, к тому же само это название часто малоизвестно. Отсюда, согласно первой версии, Шапиро, Шапира, Шапиров, Шапиркин, Шафиров происходят от немецкого этимона Шпейер (Speyer).

Согласно другой, более вероятной этимологии, фамилия Шафиров восходит к арамейскому корню Sappirah – «красивый». Общий семитский корень < ‘Sapphirah’ (красивый, сияющий, ясный) сохранился также в иврите и арабском. В древнегреческий и другие европейские языки этот корень, вероятно, попал из финикийского в качестве названия драгоценного камня – Сапфир.

Среди исторических личностей известен Пётр Павлович Шафиров (1669–1739), государственный деятель и дипломат, вице-канцлер, сподвижник Петра I, барон (с 1710). Участвовал в Великом посольстве. С 1709 – вице-канцлер и управляющий почтами. Посланник в Турции в 1711—14. Заключил Прутский мир с Турцией 1711. С 1717 – вице-президент Коллегии иностранных дел; участвовал в подготовке Ништадтского мира 1721. В 1727—30 посол в Персии. Президент Коммерц-коллегии (1733–1739). Автор сочинения о Северной войне 1700—21.

В 1723 г. стал жертвой борьбы придворных группировок, состоявших из представителей старой и новой знати (из-за родственных связей Шафиров примыкал к старой знати). Был предан суду сенатской комиссии из 10 сенаторов по обвинению в казнокрадстве, буйном поведении в Сенате и в сокрытии своего еврейства, но этот пункт обвинения был снят. Был приговорен к смертной казни с лишением чинов, титулов и имения. Во время казни (топор опустился рядом с головой Шафирова) приговор был заменен ссылкой в Сибирь.

По пути в Сибирь ему было разрешено обосноваться в Нижнем Новгороде. Конфискованная у Шафирова библиотека легла в основу будущей библиотеки Академии наук. После смерти Петра I (1725) императрица Екатерина вернула Шафирова из ссылки, ему была отдана большая часть конфискованного имущества. Ему же было поручено писать историю царствования Петра.

16

«народа книги»

«Народ Книги», или «люди Писания» (по-арабски Ахль аль Китаб) – название евреев, сохранившееся в мусульманской традиции до сего дня. Нередко употребляется в Коране. Под Писанием имеются в виду большая часть книг, составляющих Библию, также признаваемую Исламом в качестве Священного Предания.

17

когда случается то, что случилось с нами…

Клишированная формула, часто повторяемая в книге «Тысячи и одной ночи» (например, ночь 697 «Рассказа об Ибрахиме и юноше»). Рассказчик пользуется этой формулой неоднократно.