Эвотон. Начало. Андрей Крыжевский

о его полётах не доступна никому из патрийцев. Её либо не существует, либо она каким-то непонятным образом скрыта.

      Я почувствовал, как мои глаза немного налились слезами, а к горлу потихоньку подкатил ком. Когда мне удавалось узнавать что-то новое о своих родителях или погружаться в свои детские воспоминания, я как будто снова прикасался и обнимал их, ощущая теплоту любви ко мне.

      – А какова причина его полётов? И как могло случиться, что информации нет в поле? И самое главное: каким образом моя неудача в попытке подключения к полю подтвердила твои соображения? – спросил я не совсем ровным голосом, не до конца справившись со своими эмоциями.

      – Скоро мы всё узнаем. Я сам до конца во всём не уверен.

      – А откуда тебе известно, что он летал куда-то?

      – Непосредственно от твоего отца, – утвердительно ответил Валидий.

      Мой спутник встал и подошёл к голограмме бортового компьютера.

      – Я только что разговаривал с Алмием. Он не может с тобой связаться…

      – Может быть это потому, что я был сконцентрирован на поиске информации? – я крайне озадачился услышанным.

      – Не думаю, Вел, – ответил набиравший что-то на виртуальной клавиатуре Валидий.

      Только сейчас меня осенило, что я, наверное, вижу Валидия таким, каким он бывает в экспедициях: максимально серьёзным, чётким в действиях и носящим всю тяжесть ответственности за всё мероприятие на себе.

      Я снова попытался подключиться к информационному полю, но не смог. На какое-то мгновение я запаниковал, но быстро взял себя в руки. Примечательно, что Валидий воспринимал эту ситуацию так, словно его это совсем не удивляло. Хотя и было заметно, что озадачило не меньше меня. Особенностью его характера было то, что он без особого желания вдавался в разъяснения, пока сам полностью не убеждался в их истинности. В конце концов, всему всегда есть логическое объяснение. Но ниточек, ведущих к распутыванию этой ситуации, в моём распоряжении пока не было. И я полностью отдавал себе отчёт в том, что без помощи времени здесь совсем не обойтись.

      Неожиданно боковая стенка нашего корабля вновь стала прозрачной, и я увидел перед собой планету. Несомненно, она – одна из самых красивых, которые я когда-либо наблюдал. Шар, преимущественно приятного сине-голубого цвета с вкраплениями желтовато-зелёной суши, местами покрывали белые облака различной причудливой формы. Было понятно, что этой планетой правит вода. Именно сочетание её цвета с белой облачностью контрастировало на тёмном фоне остальной части Вселенной и выделяло Землю. Забавно, но с самого первого взгляда на неё мне удалось прочувствовать всю её женственность: всем своим внешним видом она излучала нежную материнскую любовь и заботу.

      – S24… – необыкновенно нежным голосом сказал застывший возле внутренней поверхности корабля Валидий. – Мы находимся в гравитационном поле планеты и выйдем на орбиту вокруг неё, – мой спутник, наконец, отвёл взгляд от Земли и посмотрел на меня: – Вел?

      – Я действительно не видел более красивой внепатрийной планеты…

      – Тогда