Дорога к вечности. Игорь Ковальчук

дочь, у которой уже был хорошо виден животик, и, хотя понимал, что ни в чем не виноват перед ней, поскольку здесь его воля не играла никакой роли, ему хотелось загрызть себя самого. Или сделать еще что-нибудь. Только б Эмите не пришлось окунуться в то зловонное болото, из которого он только что вылез. Все, что угодно – только не это.

      Отчаяние захлестнуло его с головой, и если он немедленно не предпринял каких-нибудь действий, причем самых бестолковых, то лишь потому, что до конца не поверил в случившееся. Такого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда. Ошеломленный, Мэл смотрел в ласковые глаза дочери и молчал. Никакие слова не приходили в голову.

      Эмита вдруг улыбнулась с такой нежностью, что ему захотелось завыть.

      – Я люблю тебя, папа, – сказала она просто.

      Наверное, лучше б ей было этого не говорить. Горло Мэлокайна скрутила такая тоска и ярость, что если б кто-нибудь посторонний появился в поле его зрения, тому бы наверняка не поздоровилось. Перед глазами помутилось, но муть сразу растаяла, и вернулась кристальная ясность восприятия, которая обычно посещала Мэла в критические минуты, в моменты наивысшего напряжения душевных и физических сил. Окружающий мир он воспринимал настолько обостренно, что даже у воздуха в этот миг нашел какой-то вкус.

      Он вскочил, заметался по комнате, едва не сшибая мебель, будто искал что-то, и остановился лишь для того, чтоб бросить:

      – Это не должно было закончиться так!

      – Папа, но так получилось.

      – Немыслимо! Просто немыслимо…

      – Ты уже ничего не сможешь изменить. Да и с самого начала не мог.

      – Это-то я понимаю. И именно это меня бесит.

      Эмита развела руками. Ее спокойствие вызывало у Мэлокайна раздражение, потому как она не понимала, что на самом деле представляла собой работа ликвидатора. Он не хотел, чтоб дети и жена знали, что именно ему приходится делать, и вряд ли понимал – они так или иначе обо всем догадываются. По крайней мере, все в семье знали, что после работы его не стоит трогать – пусть сам отходит потихоньку. Первые часы они даже на глаза ему избегали появляться – чтоб не напрягать.

      Впрочем, раздражение быстро оставило Мэла – разве трудно было понять, что в отношении Эмиты подобное чувство просто несправедливо?

      – Это невозможно, – вздохнул он.

      – Что?

      – Ну, как ты можешь быть ликвидатором? Насколько я знаю, в истории Асгердана никогда не бывало ликвидатора-женщины.

      – Насколько я знаю, список ликвидаторов был начат после первого Совета патриархов, когда кланы объединились, а это произошло всего-то три тысячи лет назад. Что происходило до того, и кто был ликвидатором в те времена, никто не знает. Может, среди них встречались и женщины.

      – Это маловероятно.

      – Почему? Женщины куда лучше мужчин умеют любить.

      – А при чем тут это?

      – Но ведь нужно же обладать особым даром, чтоб суметь полюбить того, кто вызывает такое отвращение. Я имею в виду вырожденца. Как иначе, если нужно поделиться с ним своей душевной силой?

      Мэлокайн