Эльзас и Страсбург. Елена Грицак

уважение к себе и обществу, к которому он относился. Для того чтобы завоевать славу искусного певца, трубадуры бросали вызов, складывая тенсоны (от франц. tensos – «диспут на заданную тему») или предлагая партимен (франц. partimen – «спор с заданными позициями участников»).

      Куртуазный треугольник: трубадур, прекрасная дама и щедрый господин

      Во времена трубадуров летняя жизнь в замке проходила в чередовании воинских походов и праздников. И то и другое сопровождалось отношениями, которые тогда называли куртуазной любовью (франц. fin,amor). Имея мало общего с любовью в привычном понимании этого слова, это чувство не покушалось на супружескую мораль и не требовало плотской верности. Оно скорее напоминало службу, где роль сеньора играла прекрасная дама, а ее вассалом был трубадур или рыцарь, зачастую владевший пером не хуже, чем мечом. Объектом куртуазного поклонения чаще всего служила знатная замужняя женщина:

      Она добра и дух ее высок,

      Я не видал прекраснее созданья,

      И прочих донн блистательный кружок

      С ней выдержать не в силах состязанья.

      Она умна не меньше, чем пригожа,

      Но не поймет меня по вздохам все же…

(Аймерик де Пегильян, начало XIII века)

      Изредка чести быть возлюбленной поэта удостаивались и простолюдинки, хотя в этом случае ими были скромные юные девы, а не те, которые жестоко высмеивались в тех же куртуазных стихах:

      Претит мне долгая настройка виол

      И краткая попойка, и шлюхи одряхлевшей стойка…

      Претит мне средь зимы деревней плестись

      Коль нет приюта в ней,

      И лечь в постель с вонючкой древней,

      Чтоб в нос всю ночь несло харчевней;

      Претит, и даже мысль мерзка,

      Ждать ночью мойщицу горшка;

      И, видя в лапах мужика красотку,

      К ней исподтишка взывать

      И тщетно ждать кивка.

(Монах Монтаудонский, начало XIII века)

      Куртуазная любовь не требовала взаимности, в лучших своих проявлениях она была добродетельной, но поэты часто жаловались на холодность своих прекрасных дам. Главным для рыцаря-трубадура было просто любить хотя бы затем, чтобы перенестись на более высокую ступень, в область духовного совершенства личности. Ценность любящего человека возрастала, причем в прямом смысле: послушав романтичные кансоны, сеньор становился щедрее, приглашал певца погостить в своем замке, вдоволь кормил и поил, порой одаривая теплой одеждой, конем или деньгами, ведь бедность даже тогда и даже в поэтической среде добродетелью не считалась.

      Высокий Кёнигсбург. Своим нынешнимвидом крепость во многом обязана семейству Тирштайн

      Разумеется, держать куртуазный двор мог далеко не каждый аристократ, однако стремились к этому все, не случайно к середине XII века, когда эпоха трубадуров достигла апогея, отмечался резкий рост задолженностей и даже разорения среди феодальной