Камергерский переулок. Владимир Орлов

Вы хозяйки… – развел руками Соломатин.

      – Я прихватила две бутылки красного, полусухого, к блинам они – дурной тон, а из холодильника можно брать пиво старика Каморзина, – сказала Александра.

      – И мне пиво! – заявила младшая, Полина.

      – Ты выбрала кока-колу, – жестко сказала Александра. – И навсегда. Возврата нет.

      – Завтра утром Павлу Степановичу пиво болезненно понадобится, – сказал Соломатин.

      – Э-э! С утра и сбегает в палатку. Полли, броском к холодильнику, ты у нас самая бо€рзая! А вам, Андрюша, можно продолжить и водочкой. Мэри, тебе вина?

      – Иес! – кивнула средняя, Маша.

      – А вы, Андрюша, доктор наш милосердный, – подмигнула Соломатину Александра, – глазик-то на нашу Лизочку положили, это все заметили!

      – Отчего вы, Александра Павловна, – поинтересовался Соломатин, – называете меня милосердным да еще и доктором? – Ну а как же? Старик Каморзин сказал, что вы доктор. От каких напастей вам положено врачевать?

      – Он ввел вас в заблуждение. Павел Степанович посмеивался надо мной, называя «стюдентом». Я же по глупости разворчался, заявил, что студентом я побыл в одном именитом вузе, но не медицинском, получил диплом, и по европейским установлениям именовать меня следует д-р, доктор. А Павел Степанович насмешку надо мной укрепил.

      – Дыр! – обрадовалась Маша, изо рта ее пузырем вылетела жвачка, но тотчас и вернулась к зубам.

      – Именно, что Дыр! – произнес Соломатин чуть ли не горестно.

      Александру Павловну разъяснения Соломатина, похоже, разочаровали. Но она продолжила нападение:

      – А на нашу Элизабет вы посматривали! Да и она на вас взглядывала с интересом!

      – Дровишки откуда? Из лесу вестимо! – сообщила Полина и поставила на пол три бутылки «Арсенального».

      – И никаких «Макарен»! – прорычала Александра. А к Соломатину обратилась любезно: – Но должна предупредить. Насчет Лизаветы не обольщайтесь. А что мы все на «вы» да на «вы»?

      – Я, следуя приличия, – сказал Соломатин. – А вы – от того, что я для вас ящер юрского периода.

      – Какой вы кокетливый, – рассмеялась Александра. – К тому же нынче в моде пожилые бойфренды, на голову короче подруг. Но ты-то… Вы-то ростом не обижены… Давайте на брудершафт и перейдем на «ты». А я расскажу про Элизабет.

      – Не тормози! – поддержала сестру Маша. – Сникерсни!

      По разумению Соломатина, человека (его, ее), обогатившего соотечественников словечком «сникерсни», стоило бы в выходные дни выставлять, скажем, по соседству с диковинными птицами в зоопарке или катать на нем, как на пони, детей, за плату разумеется, а в будние дни возвращать в люди. Разумения своего Соломатин не высказал, а выпил протянутое и чмокнулся с Александрой Павловной Каморзиной, чмоканье вышло протяженным и приятным.

      Старшеклассница Александра (Соломатин испросил разрешения называть ее Сашенькой) подругой модного пожилого бойфренда не смотрелась. Ростом не вышла