Камергерский переулок. Владимир Орлов

минуту внимательно смотрел в глаза Прокопьева.

      – А что вы так волнуетесь? – сказал Линикк. – Если вы не помните о какой-либо Нине и ничего не хотите о ней знать, стоит ли вам волноваться?

      – Я и не волнуюсь… – стал утихать Прокопьев. – Нисколько не волнуюсь…

      «Нет, надо положить конец походам в Камергерский, – повелел себе Прокопьев. – Нелепости одна за другой. Деньги отменили. Мельников отчитал, будто я виноват в его затруднениях. Теперь Нина фантомная…Конечно, солянки здесь хороши, но ведь и в иных местах они, наверное, есть…»

      – От пола до потолка здесь сколько метров? – спросил Линикк.

      – Метров пять… – предположил Прокопьев. – Да, пять метров.

      – Вот, – сказал Линикк. – А каким существовал я? Девяносто метров на двадцать и восемь в ширину!

      – Какие же у вас тогда были усы? – удивился Прокопьев.

      – А-а-а! – махнул рукой Линикк. – Какие полагались. И все нутро мое завезли из Германии. Поверженной. В сорок восьмом. Прошлого века. Потом, понятно, заменили многое. А теперь у нас хозяева – паучки из сети-паутины. Меня же расписали в Гномы…

      «Ну ладно… – успокаивался Прокопьев. – Я-то забоялся, что он меня в тяготы Нины, той, разревевшейся, с дурной прической, пожелает втравить и действий потребует, а у него, похоже, здравого смысла в голове и на три гроша нет…»

      – У меня иные представления о гномах, – не смог все же удержаться Прокопьев.

      – Ваши представления, – сказал Линикк, – ничего не изменят.

      – Мое существование в мире, – вздохнул Прокопьев, – вообще ничего не может изменить.

      – Вот это вы напрасно, – покачал головой Линикк. – Это как сказать. Вы о многом не знаете. А кое-что от вас может зависеть не только в мебелях, но и в судьбах иных людей. Да.

      «Сейчас он опять начнет подсовывать мне Нину нечесанную», – возмутился Прокопьев.

      – И что же на телеграфе нашем Центральном вы так и числитесь Гномом? – съехидничал Прокопьев. – Об окладе гнома я не спрашиваю из соображений приличия…

      – Отчего же… – Арсений Линикк будто бы смутился, усы его углами потекли вниз, – отчего же… В штатном расписании я числюсь инженером по технике безопасности… Надзираю над кабельным хозяйством… оклад соответственный…

      – Простите за бестактность, – сказал Прокопьев, – я ощущаю, что вы проявляете ко мне некий интерес. Или я ошибаюсь?

      – Нет, не ошибаетесь.

      – И в чем же ваш интерес?

      – Вы жертвенное существо, – произнес Линикк, как показалось Прокопьеву, торжественно и печально. – Но вы в этой истории – не главный. Главные в нем – другие…

      – Вы сейчас – гном или этот… по технике безопасности? – спросил Прокопьев.

      – Именно этот… по технике безопасности! – захохотал вдруг Арсений Линикк.

      Он выглядел сейчас весельчаком, шляхтичем с кубком на попойке у пана Вишневецкого, но Прокопьеву стало не по себе.

      – А ты, Сенечка, опять про своих кобелей заливаешь, – заметила долго молчавшая кассирша