Воспоминания биржевого спекулянта. Эдвин Лефевр

Дело не в том, что они плохо работают или вредят, просто, когда ты отдаешь приказ о покупке, ты не можешь знать цены, пока не получишь отчет от брокера. Курс чаще меняется не на десять-пятнадцать пунктов, а на один-два. Но тот, кто находится вне торгового зала биржи, не в силах отлавливать маленькие колебания из-за задержек во времени. И еще я сказал, что, если бы мне не мешали играть по-крупному, я бы предпочел играть в какой-нибудь брокерской лавочке.

      Я никогда прежде не видел мужчину, который сейчас заговорил со мной. Его звали Робертс, и он выглядел очень дружелюбным. Он отвел меня в сторону и спросил, случалось ли мне торговать на других биржах. Еще сказал, что знает фирмы, являющиеся членами хлопковой и сельскохозяйственной бирж, а также ряда более мелких фондовых бирж. Эти фирмы очень внимательны к клиентам и особое внимание обращают на точность исполнения их приказов. Он сказал, что они поддерживают доверительные отношения с самыми большими и крутыми домами, входящими в Нью-Йоркскую фондовую, а поскольку они образуют пул и обеспечивают оборот на сотни тысяч акций в месяц, в Нью-Йорке с ними обходятся намного предупредительней, чем с любым частным клиентом.

      – Они действительно очень внимательны к мелким клиентам, – сказал он. – Эти фирмы решили стать главными в торговле с другими городами и заказу на десять акций уделяют столько же внимания, как и заказу на десять тысяч. Они умеют работать, и работают честно.

      – Ну, хорошо, – возразил я. – Но если они выплачивают биржам их законную восьмую часть пункта, что же им самим остается?

      – Ну да, предполагается, что они выплачивают восьмую часть. Но – вы ж понимаете! – и он подмигнул.

      – Это понятно, – кивнул я. – Но штука-то в том, что биржевые фирмы не пойдут на дележ комиссионных. Биржевой комитет скорее смирится с обвинением в убийстве, поджоге или двоеженстве, чем пойдет на то, чтобы обслуживать посторонних меньше чем за кошерную одну восьмую. Вся жизнь фондовой биржи зависит от нерушимости этого правила.

      Он, должно быть, понял, что я пересекался с людьми с фондовой биржи, потому что возразил:

      – Послушай! Сплошь и рядом кого-нибудь из таких лицемеров с фондовой биржи на год исключают за нарушение этого правила, так ведь? Но есть же масса способов оформить скидку так, что никто не сможет и пикнуть. – Он, вероятно, увидел на моем лице выражение недоверия и продолжил: – А к тому же по некоторым видам сделок мы – я имею в виду эти телеграфные конторы – взимаем плюс к одной восьмой дополнительный сбор в одну тридцать вторую. И они никогда не берут дополнительные комиссионные, разве что у клиента неактивный счет. Иначе эти фирмы не получат свою прибыль, вы же понимаете. Они ведь занимаются делом не ради развлечения.

      К этому моменту я понял, что он пытается навязать мне каких-то жуликоватых брокеров.

      – Вы знаете какие-нибудь надежные фирмы такого рода? – спросил я.

      – Я знаю самую большую брокерскую фирму в Соединенных Штатах, – ответил он. – Я сам веду дела через них. У них отделения в семидесяти