История Венецианской республики. Джон Норвич

дожа «Бучинторо», особо украшенную для этого случая, и они торжественно поплыли к набережной Моло.

      В Венеции были закончены последние приготовления. Любовь венецианцев к роскоши всем известна, а поскольку этот день был величайшим в их истории, постарались они на славу. В город стекались толпы, развевались флаги. Из нескольких уцелевших свидетельств очевидцев самым ярким и полным является так называемое «De Расе Veneta Relatio», имя автора неизвестно, но, кажется, он был германским священником:

      На рассвете помощники папы поспешили в собор Сан Марко и закрыли центральные двери большого портала. Принесли туда много деревянного бруса и лестницы. Из этого был сооружен великолепный трон. На набережной поставили две сосновые мачты огромной высоты. На них повесили штандарты святого Марка, великолепно расшитые и такие большие, что они касались земли. Эта набережная, называющаяся Мармореум, находится совсем рядом с церковью. Туда папа приехал в первом часу дня, отслужил мессу и, поднявшись на трон, стал ожидать прибытия императора. Там он сидел с патриархами, кардиналами, архиепископами и бесчисленными епископами. По правую руку от него был патриарх Венеции, по левую – Аквилеи.

      Между архиепископом Милана и архиепископом Равенны произошла ссора: каждый хотел сидеть третьим от папы, с правой стороны. Но понтифик положил конец этому раздору и, спустившись по ступеням, уселся под ними. Так не стало третьего места, и никто уже не мог сидеть справа от него. Около трех часов прибыл корабль дожа. На нем сидел император с дожем и кардиналами, посланными за ним накануне. Семь архиепископов и кардиналов привели императора к папскому трону. Дойдя до него, он сбросил свой красный плащ, простерся ниц перед папой и поцеловал сначала его ноги, а потом и колени[72]. Но папа поднялся и, обхватив руками голову императора, обнял его и поцеловал, затем усадил его по правую руку и наконец произнес такие слова: «Сын церкви, добро пожаловать». После этого взял его за руку и повел в собор. Зазвонили колокола, запели «Тебя, Бога, хвалим». По завершении церемонии оба вместе покинули церковь. Папа уселся на лошадь – император придерживал его стремена – и отправился во Дворец дожей. Все это произошло в воскресенье, в канун дня святого Иоанна.

      И в тот же день папа прислал императору много золотых и серебряных кувшинов, наполненных разнообразной едой. Он послал также откормленного теленка со словами: «станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся[73]».

      Для папы Александра венецианский договор означал кульминацию его понтификата. Ему пришлось пережить восемнадцать лет схизмы и десять лет ссылки из Рима, не говоря уже о неприкрытой враждебности одного из самых жестоких людей, носивших корону Западной империи. Он ждал до своих семидесяти с лишним лет, прежде чем нашел награду. Награда пришла: Фридрих признал его легитимность.

      Император также признал все временные права папства над

72

В северо-западном углу зала Большого совета есть отличная картина Дзуккари, на которой изображена эта сцена.

73

Лк 15:24.