Двадцать копеек. Сборник рассказов. Григорий Родственников

остолбенел. Сердце екнуло.

      – Ты? – спросил он, хотя и так знал ответ.

      – Я!, – кивнул давний знакомый. – За последние годы мы слишком часто встречались. Мне это надоело. Прощай.

      Сухо кашлянул выстрел.

      Блондин какое-то время мрачно смотрел на мертвое тело, потом вздохнул, порылся в кармане плаща и швырнул на землю серебристую монетку.

      – Вот твои двадцать копеек, жмот.

      Рядом с головой Толика расплывалось уродливая темная лужа и в ней, как островок посреди океана, чужеродно поблескивала двадцатикопеечная монетка, по злой иронии судьбы, 1976 года выпуска.

27.03.13

      Скальп генерала Дугласа

      В одиннадцать лет я был лучшим фехтовальщиком своего двора. Да что двора, всего городка Моссовета. Я мог фехтовать с утра до вечера, зимой и летом, в снег и дождь. За несколько лет моя правая кисть приобрела такую подвижность, что я мог отбивать сыпавшиеся на меня удары не сходя с места, не прыгая и не отскакивая. Помню, я как раз демонстрировал мастерство фехтовального боя двум своим закадычным друзьям, Мишке и Андрею, когда во дворе появилась моя мама. Я ее не заметил, поскольку противники у меня были серьезными. Это было видно по их свирепым лицам, на которых так и читалось желание пронзить вашего покорного слугу насквозь. Мишка норовил стукнуть меня палкой по ногам, а Андрей корчил страшные рожи и вопил:

      «Умри, каналья!».

      Мама встала под дерево и с улыбкой наблюдала за нами. Она всегда улыбалась, когда ей доводилось подглядеть за нашими играми. Случалось это нечасто, ибо женщинам нет места в мужских забавах. Так я обычно объяснял ей, когда она просила посидеть рядом с нами. На самом деле я просто стеснялся взрослых. Мне казалось, что они обязательно скажут: «Ох, какой большой мальчик, а ведет себя, как ребенок».

      Парировав удар Андрея, я сделал красивый выпад, и моя деревянная шпага нашла вражескую грудь. Андрюха изобразил на лице невыносимую боль и повалился на землю. А я атаковал Мишку, он сражался значительно хуже Андрея, поэтому я без труда расправился с ним.

      Мама захлопала в ладоши и подошла к нам.

      – Браво, мушкетер!

      Я недовольно тряхнул головой:

      – Я не мушкетер! Я гвардеец кардинала! А мушкетеры, – моя шпага указала на лежащих на газоне Мишку и Андрея и старательно притворявшихся убитыми, – Мушкетеры мертвы!

      – Хорошо, гвардеец, – покладисто согласилась мама. – Пора обедать. – потом она строго сказала моим друзьям:

      – Ребята, вставайте! Земля сейчас холодная – можно простудиться.

      Те радостно вскочили на ноги.

      – Здрасьте, тёть Галь!

      Хитрый Мишка с интересом поглядывал на мамину сумку и жмурился, как кот на сметану. Он знал, что у мамы всегда есть, что-то вкусное. И он, как всегда, не ошибся. В этот раз мы получили овсяные печенья.

      Андрей, роняя коричневые крошки на газон, говорил с набитым ртом:

      – Тетя Галь, Гришка здорово сражается, но ничего – в следующий раз мы прикончим его! Правда, Мишка?!

      – Угу, –