Черт из тихого омута. Галина Романова

что же при таком папе наша милая Соня делает здесь? – красивые губы Ольги нервно дернулись в уголках.

      – В настоящий момент слушаю вас, – вежливо ответила Соня, чувствуя себя словно на лобном месте под взглядами бухгалтеров, коллег Ветровой.

      – Ну-ну, – длинные ноги поменялись местами, и точеная ступня в туфле на высоком каблуке начала тихонько покачиваться.

      – Слушай, Ольга, – вступился тут за Перову один из ее коллег, звали его Геной, и он пару раз напрашивался к Соне в провожатые, но был безжалостно отвергнут и попыток больше не повторял. – Отстань ты от человека. Каждый волен заниматься тем, чем он хочет. Ты вон тоже здесь не по доброй воле сидишь…

      Соня посмотрела на Гену с благодарностью, граничащей с многообещающим теплом, и в образовавшуюся паузу поспешила улизнуть из кабинета материального отдела бухгалтерии.

      Скорее бы домой! В тепло и уют их милой квартиры. Где всегда вкусно пахнет жареным мясом и свежими бисквитами. Где можно забраться с книжкой под любимый клетчатый плед в своей комнате. И читать. И ни о чем не думать: ни о Ветровой, ни о ее необъяснимых колкостях. Ни о том, почему же Соня в самом деле выбрала эту профессию. Просто сидеть, укрывшись пледом, и перелистывать страницу за страницей. Погружаться в выдуманный красивый мир, лишь совсем немного похожий на тот, в котором она сейчас жила, и ни о чем таком не думать. И еще немножечко мечтать. Мечтать, совсем чуть-чуть, о несбыточном и совсем чуть-чуть – о запретном…

      – Перова!

      Господи! Ну почему сегодня всем что-то от нее нужно?! Почему именно сегодня – в понедельник?! Начало дня ознаменовало себя неприятным известием о грядущей командировке. Потом эта Ветрова. Теперь как следствие Гена…

      Соня остановилась, приваливаясь плечом к стене коридора, и с плохо скрытым неудовольствием наблюдала за тем, как Гена осторожно движется в ее направлении.

      Гена шел, выверяя каждый свой шаг. Девушке на какое-то мгновение стало даже жаль его. Такой высокий, крепкий, с претензией на то, чтобы считаться привлекательным, а уже инвалид. Кто-то еще в самом начале ее трудовой деятельности в этой фирме доверительным шепотом сообщил ей, что Гена пострадал в результате несчастного случая и со здоровьем у него не очень-то. Так что такой молодой перспективной девушке не нужно бы увлекаться всякими чудаками, прозябающими в их бухгалтерии. Ну и все такое прочее… Соня в подобные доброжелательные напутствия вслушивалась невнимательно, считая Гену из бухгалтерии героем не своего романа. И не в его инвалидности было дело, а в том, что…

      Гена не дал ей додумать до конца эту мудрую мысль.

      – Соня, – он подошел почти вплотную к ней и несколько минут молчал, пытаясь восстановить дыхание. – Ты не очень расстроилась из-за Ольги?

      – Нет, что ты, – поспешила девушка его успокоить, и все еще надеясь избавить себя от беседы с ним. – Все в порядке.

      – В самом деле? А мне показалось…

      Его темно-карие, почти черные глаза смотрели на нее… так странно, так пронзительно, что Соне сделалось