Черная корона. Галина Романова

не слушаешь вовсе? – прервал он суицидальное течение ее мыслей и с силой сжал ее пальцы в своей ладони. – К вечеру будь дома. У меня сегодня на тебя планы, так и знай! Они и минувшей ночью были, но ты меня проигнорировала.

      Татьяна, в этот момент сметающая крошки со стеклянной поверхности стола, даже бровью не повела. Не покраснела, не побледнела, не вздрогнула и не метнула искрометный взгляд в сторону супругов. Не выдала себя ничем, будто ничего и не было между ними этой ночью. И сегодняшней ли только? Чему всегда она смущалась, когда Игорь Андреевич нашептывал ей на ухо? Видимо, все это длится уже давно, оттого и такое самообладание.

      – Хорошо, к вечеру я буду дома.

      Влада готова была сейчас удавить их обоих. Только что, буквально минуту назад, мечтала о скорой смерти от огнестрела и тут же переметнула свою ненависть на этих двоих, изматывающих ей душу непонятным заговором.

      – Ну все, я пошел. Влада, доедай все до крошки, не притронулась ни к чему. – Это он уже обычным тоном ей приказал, таким же, как прежде, и тут же, спохватившись, заюлил: – Хрупкая такая вся, бледненькая. Еще скажет кто-нибудь, что я тебя в черном теле держу. Все же для тебя. Кушай и не смей вставать из-за стола, пока не доешь!

      Она бы и не посмела никогда. Велено – значит, велено. Ослушаться не имела права.

      Игорь Андреевич выбрался из-за стола. Поправил выбившуюся из брюк рубашку, узел галстука потеребил, глянул на часы, тут же направился к двери и тут же, будто вспомнив:

      – Деньги я тебе, малыш, оставил в спальне на тумбочке. Возьмешь. Или на тумбочке, или в тумбочке, что-то забыл. Найдешь, одним словом. Татьяна, проводи-ка меня.

      Это было что-то новенькое. Обычно провожала к порогу его Влада. Послушно подставляла ледяную щеку для его жесткого поцелуя. Позволяла себя потискать, помять, даже если это и причиняло ей страдания. Потом вымученно улыбалась и желала всего доброго.

      Сегодня утром все изменилось как-то вдруг и сразу. Ей приказано сидеть за столом и доедать почти нетронутый завтрак. Домработницу потребовали к выходу.

      С каменным лицом Татьяна последовала за хозяином, проигнорировав ее невольный вопросительный взгляд.

      Они вышли в холл, примыкающий к столовой, и затихли там. Не хлопала входная дверь, не возвращалась Татьяна, не видно было, как легкой походкой Игорь Андреевич идет к своей машине, которую было видно в окно с того места, где сидела Влада. Из холла раздавалось лишь какое-то шуршание, и все.

      Странно все это было! Более чем странно! И Влада, не удержавшись, решила подглядеть. Приподнялась со стула и беззвучно отодвинула его подальше. Мягкие резиновые подушечки, венчающие ножки стула, позволили сделать это без особых усилий. Пол скрипеть не мог, сделан был по новейшей технологии из сверкающего монолитного кафеля. Оставалось еще незаметно выглянуть из-за притолоки и убедиться, что все страшное и непонятное – не более чем плод ее разыгравшегося воображения, ну и, быть может, беспокойной ночи.

      Они целовались, боже правый!!! Игорь Андреевич с упоением целовал свою домработницу