Ты у него одна. Галина Романова

ноги ее ступали твердо и грациозно. Внешней невозмутимости могли позавидовать многие. Губы были сложены в загадочной улыбке, которая никому бы не показалась нервическим подергиванием.

      – Не занято, молодой человек? – Остановившись у дальнего столика первого открывшегося в городе после зимы летнего кафе, Эльмира склонила чуть набок головку и еще раз повторила: – Не занято?

      Если он и удивился ее навязчивости (все остальные двадцать столиков пустовали), то никак не дал об этом знать. Свернул газету, чтением которой развлекал себя. Швырнул ее на стол, уложил на нее локти и гостеприимно указал на стул рядом с собой.

      – Прошу. Лучше сюда, пожалуйста, поближе ко мне.

      Начало было обнадеживающим. Эмма присела рядом и, почти не скрывая своих намерений, пристально уставилась на незнакомца.

      Ей удалось его заметить с того места, где она припарковала утром и где потом отыскала машину. Молодой человек, с виду двадцати пяти – двадцати восьми лет, в длинном темном пальто, сидел в полном одиночестве под цветным балдахином и читал газету. Длинные белокурые волосы его разметал весенний ветер, весьма и весьма свежий, между прочим. Светлое пестрое кашне. В тон ему брюки. Ботинки на толстой зимней подошве. Это она рассмотрела с дальнего расстояния. Сейчас же ее наблюдения пополнились новыми портретными данными.

      Он был полной противоположностью ее Данилы. Может быть, именно поэтому выбор ее остановился на нем. Светлые длинные волосы. А у Данилы темные, это сейчас он их отрастил, раньше же носил коротко стриженными.

      Глаза нежно-лазоревого цвета. Именно лазоревого, потому что никакое другое сравнение ей не пришло в голову в тот момент. А у муженька грязно-мутно-серые. Даже в дни абсолютной трезвости взгляд его был непроницаем из-за этой затуманенной мутности.

      Кожа… Пожалуй, кожа была у них схожей. Во всяком случае те места, которые были сейчас досягаемы ее взору. Но вот руки!.. Пальцы рук молодого человека были великолепны. Аристократизм, сила, утонченность, да что угодно таили в себе эти прекрасные ухоженные пальцы.

      У нее совершенно вылетело из головы то, что Данила получал ссадины, мозоли и порезы, вкалывая на стройках и шабашках. Она просто впилась глазами в эти пальцы, отбивающие такт по газетному листку. Представила их скользящими по своей коже…

      – Идем! – вдруг властно произнес незнакомец. Встал с места. Вытянул вперед руку и призывно шевельнул пальцами. – Идем.

      Она даже не спросила куда. Просто встала и пошла за ним. Поплелась жертвенной овцой, хотя выбор ее был абсолютно добровольным. Или не было выбора? Была рискованная авантюрная выходка с ее стороны, на которую она не возлагала никаких надежд, полагая, что она ни во что не выльется. Отчего же она тогда сейчас покорно идет за ним? И куда?!

      Администратор за гостиничной стойкой не задал ни единого вопроса. Молча принял деньги из рук молодого человека. Так же молча сунул им ключ с номером девяносто два и указателем третьего этажа. И, не сопроводив свой жест ни единым словом, махнул рукой в сторону лифта.

      Они в молчании