Портрет без сходства. Владимир Набоков в письмах и дневниках современников. Николай Георгиевич Мельников

что печатает, а возразить им негде.

      И скажу Вам, дорогой Алексей Михайлович, несмотря на все эти неприятности (говорю совершенно чистосердечно), я не раскаиваюсь, что выступил с чтением статьи. Напротив, у меня прекрасное чувство удовлетворения. До этого, вернее, до написания статьи я был буквально болен.

      Да и думаю, что Mr. Сирин вряд ли вздумает еще раз когда-либо выступить с отзывом такого характера, как его рецензия.

      То, что он сказал – «я оскорблен», – неправда. Он просто был морально избит и растоптан. И то, что он выругался, говорит о том, как он пуст, ничтожен. Ведь в общем он действительно бездарен и безвкусен, начиная с его «Билибинского» псевдонима. <…>

      Илья Фондаминский – Марку Вишняку, 7 мая 1929

      <…> Т.к. положение с беллетристикой у нас катастрофическое, то мне приходят в голову следующие меры:

      1. Предложить Сирину начать печатание у нас романа со следующей книжки (прежде чем он сам предложит). Для этого, конечно, надо взять роман не читая. Думаю, что риск не большой. <…> Если он даже не согласится начать печатать – такое предложение закрепит за нами роман и нам не надо будет опасаться, что его переймут у нас. <…>

      …25 мая 1929

      Дорогой Марочка,

      пересылаю письмо Сирина. Очень радуюсь, что дело у него устроилось. В следующей книжке (40) надо оставить для него 40 стр. – я и торопил его ответом и согласием, указывая, что к 1-му июля нам нужны первые главы («будем печатать по 2–3 листа»). Прошу тебя немедленно дать ответ редакции об условиях – я ему не буду писать до получения ответа от вас. Сам я предлагаю следующие условия и очень убеждаю вас согласиться на них:

      1. 500 фр. за лист.

      2. Немедленная оплата полученной части рукописи.

      3. Первый фельетон в 300–400 строк перед выходом каждой книжки.

      Разумеется, мы ничего не имеем против печатания по-немецки в журнале Ульштейна. Мотивирую первые два пункта:

      Сирин выдвинулся в первые ряды заграничных писателей и стоит 500 фр. Несправедливо платить ему столько, сколько мы платим начинающим и второстепенным авторам.

      Нам надо привязать и закрепить его за журналом – не надо, чтобы разница между нашей оплатой и тем, что ему смогут предложить в другом месте, была слишком велика.

      Сирин живет в Германии, и по немецким ценам и 500 фр. (84 марки) – гроши. Он очень нуждающийся человек, живет своими заработками, и оплата по получении рукописи побудит его к аккуратности. <…>

      …1 июня 1929

      <…> Сирину написал. Надеюсь, что он не будет возражать. Важнее другое: эти условия могут ему показаться обидными и невыгодными, а хотелось бы его привязать к журналу – мне кажется, что «Современные записки» должны очень на него рассчитывать, принимая во внимание критическое положение беллетристического отдела. <…>

      Илья Фондаминский – Ивану Бунину, 27 июля 1929

      <…> Роман Сирина – настоящего «мастера». Очень интересен, но бездушен. Жизнь шахматиста (Алехина?). <…>

      Из дневника Веры Буниной, 17 сентября 1929

      <…>