Олька. Нина Князькова

крайне неудобная в носке. Машина дяди стояла у подъезда. Открыла заднюю дверь, упихала туда зайца, а сама усела на переднем сиденье.

      – Надеюсь, что вы там крестиком вышивали и об экономике разговаривали? – Спросил дядя Гена.

      Отвернулась к окну и закусила уже саднящую от постоянного использования губу.

      – Нет. – Услышав раздраженный вздох, добавила. – Не говори ничего, ладно. И маме… не надо.

      Машина мягко тронулась, что совсем не соответствовало напряженной обстановке в салоне.

      – Я его убью! – Наконец, не выдержал он.

      Я тут же среагировала.

      – Ты его и пальцем не тронешь. Вообще. Никогда. – Сама испугалась своей такой вспышки раздражения, но давать ни в чем не повинного парня на растерзание бывшему спецназовцу – было бы крайне жестоко. – И дедушке не говори. И вообще, по твоей инициативе его никто не потревожит. Понял? – Наставила палец на опешившего от такого заявления родственника. – Я сама виновата.

      – Он взрослый мужик! – Вспыхнул дядька.

      – Ты тоже. Кире это ни разу не мешает делать глупости. – Напомнила ему.

      – Она не делает глупостей. – Нахмурился он. – У нее уже срок большой.

      Я отмахнулась, но обещание не трогать Гарина вытрясла. А то пока я буду где-то там, мои родственники его по очереди… доставать будут, напоминая обо мне. А он должен забыть… мой сегодняшний позор.

      Пока ехали до родного города я умудрилась немного поспать. Открыла глаза уже в родном дворе.

      – Приехали. До рейса еще четыре часа, так что успеешь собраться.

      Я кивнула и, выбравшись из машины, отправилась в квартиру. Дядька подхватил сумки, которые не полетят со мной, и понес следом. Дверь открыла мама.

      – Так вот как нынешняя молодежь после сеновала выглядит. – Она окинула меня внимательным взглядом.

      Я фыркнула и наклонилась, чтобы обнять ее.

      – Я тоже тебя люблю. – Сказала.

      Мама, шурша колесами инвалидной коляски, откатилась в сторону.

      – Как же быстро дети взрослеют. Дочь, ты в курсе, что от тебя так мужским парфюмом разит, как будто ты в нем искупалась?

      Я улыбнулась и отправилась собираться. Мама, конечно, знает всегда больше всех, но что-то объяснять и рассказывать ей сейчас мне совсем не хотелось. Лишь через двадцать минут, позволила себе разрыдаться в ванной, прикрывая себе рот полотенцем, чтобы никто не услышал. У меня на бедре виднелись алые полосы, но они были ничем по сравнению с тем, что творилось у меня в душе.

      Глава 3

      Анатолий

      Виски пульсировали, глаза резало, но голова почему-то совсем не болела, так что пробуждение вышло сносным. В мозгах была каша, а память мне подкидывала какие-то странные картинки с большим зайцем и пьющей Олькой Корсаровой. Бред какой-то… Надо завязывать так пить. Нет, делал это я не часто, в последний раз пару месяцев назад. Но в этот раз, судя по всему, наклюкался в дрова.

      Спустил на пол ноги, поднялся с кровати, потер лицо и пошлепал