Рыжая-бесстыжая. Галина Романова

первого этажа, отбуксировав ее машину почти к самому выходу. – Больше штуки не проси. Хотя и штука, по-моему, многовато…

      Он оказался прав. Услышав сначала о поломке, а затем о цене, мужчины насмешливо кивали, затем хамовато шутили и уходили, оставив ее несолоно хлебавши. Часам к двум дня, изрядно проголодавшись, устав и издергавшись от постоянных вопросов и ответов, Настя совсем уже было собралась бросить к чертовой матери торги вкупе с машиной и уехать на первом попавшемся автобусе домой, когда в окружении свиты появился этот самый гражданин. Он шел, с высокомерием лорда поглядывая по сторонам, и лишь время от времени снисходил до приветственных кивков своим знакомым. Свита, состоящая в основном из безликих мускулистых парней, трусила за ним следом. Так они прошла ряда три автомобилей, пока, вдруг резко сменив направление маршрута, не свернули к ней.

      – Сколько? – почти не разжимая губ, процедил вышеописанный задавака.

      – Штука, – пролопотала Настя и почти тут же, опомнившись, поправилась: – Девятьсот пятьдесят долларов. Торг уместен…

      – Что с ней?

      – Двигатель…

      – Понятно. – Он внимательно оглядел автомобиль и хозяйку и спросил: – Лет сколько?

      – Одиннадцать, – с печальным вздохом пробормотала она. Обычно в этом месте покупатели, озабоченно присвистнув, уходили, поэтому она поспешила добавить: – Но на ней почти не ездили…

      Удивительно, но он не стал свистеть, а лишь негромко засмеялся. Свита вежливо его поддержала.

      – Тебе лет сколько, дуреха? – с терпеливостью педагога вспомогательной школы переспросил мужчина.

      – А зачем вам? – Настя опешила.

      – Интересно. Думаю, что за пигалица здесь тачку толкает, ей и шестнадцати-то нет.

      – Ой, да что вы, – моментально попалась на удочку Настя. – Мне уже двадцать три года.

      – Совершеннолетняя, значит, ага… – Он открыл дверцу водителя, сел за руль и, подозрительно паскудно скалясь, прокричал оттуда: – А как насчет минета, дорогуша, сможешь?..

      Ее словно под дых ударили. Дыхание мгновенно перекрылось. Воздуха стало катастрофически не хватать, а вся кровь, казалось, собралась в области висков.

      Каков мерзавец?! Она как последняя дура распинается перед ним, а он, оказывается, все это время лишь потешался…

      – А ну пошел вон отсюда! – тихо, но внятно произнесла Настя, склонившись к его уху. – А то сейчас милицию позову!

      – Ишь ты, обиделась, – совершенно незлобиво бормотнул он и осклабился в некоем подобии улыбки. – Ты подожди кипятиться. Я тебе за тачку две штуки дам.

      – Хоть восемь! Убирайся! – не сдавалась Настя.

      – Ведешь себя прямо по-детски, – удивленно произнес он и, внимательно к ней приглядевшись, спросил: – Учительница, что ли?

      – А если и так, то что?! – От нетерпения она начала подергивать правой ногой. – Оскорблять можно?!

      – Ну тогда другое дело… – Он вылез из машины и, взяв руку упиравшейся Настены, поднес ее к своим губам со словами: – Иван… Иван