Его моя девочка. Эльвира Смелик

смотри, – прилежно принялся объяснять Алик. – У нас квартиры в одном подъезде. Можно ходить в универ вместе. То есть, даже не можно, а нужно. И из него тоже. Чтобы все думали, будто мы уже и живём вместе. Не просто в подъезде, а вообще. Тогда никто точно не засомневается. Правильно? – Он в ожидании поддержки красноречиво глянул на Лизу, но, спустя секунду, опять задумался, поинтересовался заботливо: – Тебе же ничего, если будут думать, что мы с тобой живём? А? – И тут же пожаловался, взывая к сочувствию и пониманию: – Да просто достали уже все эти курицы! А тут хоть отстанут. Я же теперь занятой буду. А своей девушке я не изменяю. Потому что её люблю. Очень. Я вообще в этом отношении честный и верный. – Пожарский уставился вопросительно: – Ну? Выручишь? – Но не дождавшись ответа, видимо, слишком уверенный в непременном Лизином согласии (или, может, как-то определив по выражению лица), спросил: – Тебя, кстати, как зовут?

      – Лиза.

      Алик одобрительно кивнул.

      – Это Лизавета?

      – Елизавета, – поправила Лиза.

      – Я это и имел в виду, – легко оправдался он, проговорил, медленно перекатывая на языке, оценивающе прислушиваясь: – Лиза. Лизочек. Лизбет. Не возражаешь, если я буду тебя так называть? – И опять не дождавшись её согласия, ткнул пальцем, но уже в сторону друга: – А это Ники.

      – Я знаю, – на автомате вырвалось у Лизы.

      – Меня ты тоже знаешь? – внимательно прищурившись и растянув губы в шкодливую улыбку, поинтересовался Алик.

      А как же? Кто же его не знает? Училась бы она на другом факультете, может, и была бы не в курсе, а у них половина девчоночьих разговоров – об Алике. С кем Пожарского видели, кто в него влюблён, кого он недавно бросил, а кого затащил в постель. Лиза, конечно, предполагала, что слухи, как всегда, сильно преувеличены и трансформированы, но… дыма без огня не бывает. Да и понять девчонок легко.

      На него приятно смотреть, даже не замечаешь, как начинаешь зачарованно пялиться. И так трудно не ответить на его улыбку и не представить себя рядом, не просто так стоящей для вида, а, например, обнимающейся или даже целующейся. Он же на самом деле очень-очень привлекательный, даже, наверное, притягательный, и мысли подобные почти что сами собой возникают.

      – Может, хватит уже трепать? Зад свой наконец-то сдвинешь? – вклинился Крайнов, видимо, утомившись от их странного разговора.

      Алик в его сторону даже не посмотрел, опять обратился к Лизе:

      – Видишь, какой суровый. И деловой. И бесчувственный. – И только тогда глянул на друга, произнёс с упрёком: – Ты что, не понимаешь, Ники, тут сейчас моя судьба решается.

      – Ну достань коробку и решай дальше, – раздражённо отрезал тот.

      Алик трагично вздохнул, но зад всё-таки сдвинул, даже поднял, забрался поглубже в микроавтобус, подхватил очередную коробку, сгрузил в руки Нику.

      – Держи, мой неугомонный занудливый друг.

      Крайнов снисходительно скривил угол рта, но ничего не сказал, забрал коробку и направился к подъездной двери, а Алик опять уселся на край, свесил