.

человек для эксперимента. Опасного. Шансы где-то тридцать на семьдесят, что жив и цел останешься. Если согласишься и если выживешь – тебя отпустят. Если откажешься – в расход. Выбирай. У тебя две минуты.

      Он ждал, не опуская мобильный. Я открыл рот. Закрыл. Опять собрался задать вопрос – и промолчал. Как оно все неожиданно повернулось! Надо было спросить, что за эксперимент, как долго он продлится и где гарантии, что, если выживу, меня отпустят, а не поставят к стенке… но я и так знал ответы. Вернее, знал, что их не будет. Я пойму, что за эксперимент, только когда он начнется. А про гарантии седой ответит, что их нет. Только его слово… слово человека, даже имени которого я не знаю.

      – Почему я? У вас мало «мяса» по тюрьмам и колониям?.. – Я замолчал, вспомнив, как вчера тюремный врач налысо обрил мне голову. Потом конвой притащил в камеру какую-то аппаратуру, пришел узколицый молодой парень в белом халате, явно не из местного персонала. Под халатом костюм, на ногах дорогие туфли, пахло от него хорошим одеколоном. Он нацепил какие-то датчики мне на голову и снял показания. Потом долго хмурился, рассматривая бумажную ленту с закорючками, выползшую из прибора, после чего побежал звонить куда-то.

      Внимательно наблюдавший за мной седой кивнул.

      – Вспомнил? У тебя необычная динамика изменения амплитуд биопотенциалов мозга. Найти такого человека нелегко.

      – Но во мне ничего такого нет. Я никакой не экстрасенс, не телепат. Ничем от остальных людей не отличаюсь.

      Он приподнял брови:

      – Уверен? У человека с таким отклонением обычно лучше развита интуиция. Как у тебя с интуицией, Разин?

      Я моргнул. Интуиция… Он что, про мои предчувствия говорит?

      – А зачем вы вообще моего согласия спрашиваете? У смертника? Можете ведь сделать со мной что хотите…

      – Мы не частная корпорация, Разин, перед тобой армейский генерал и старший научный сотрудник государственного учреждения сидят. Нам нужно твое согласие, подпись на документе.

      – Хотите сказать, если я откажусь, не будет никакого эксперимента? – Я недоверчиво покачал головой.

      – А ты не откажешься. Не идиот же ты.

      Опять мучительно зачесалась скула. Я задрал плечо, кое-как потер ее. И сказал:

      – Ладно, тогда одно условие. Чтоб руки за спиной мне больше не сковывали.

      Седой кивнул; нажав на кнопку, поднес телефон к уху. Подождал немного и бросил:

      – Мы выходим. Забирайте нас.

      Глава 3

      Не знаю, где находилась эта база. Меня сначала везли в фургоне для заключенных, потом посадили в самолет, а после мы с двумя хмурыми конвоирами долго ехали в микроавтобусе, окна которого были закрыты железными шторками.

      Седой назвался доктором Губертом, но ни имени своего, ни отчества так и не сообщил. Передав меня конвоирам, он исчез и появился вновь уже только в лаборатории, куда мы попали через охранный тамбур с лазерной системой. Красная световая решетка опустилась с потолка к полу, ощупав наши тела, а после нас заставили раздеться и долго стоять под