Обратный отсчет. Джеймс Д. Прескотт

ФБР. За время знакомства они и двух слов не сказали, и все, что Миа знала про них, сводилось к тому, что один, звавшийся Рамиресом, был большим охотником до чипсов Doritos, а другой, Чок, поплотнее и пониже ростом, все время держал во рту зубочистку и, когда думал, что никто не видит, крутил ее языком.

      Свен тоже был не из разговорчивых. Гибель Тома, да еще от рук ненавистного Стража, совершенно выбила его из колеи. Он про это не говорил, но по тому, как иногда взгляд его застывал, а кулаки непроизвольно сжимались, словно на чьем-то горле, Миа понимала, что происходит в его душе. Когда военный вертолет доставил их на базу Эллингтон Филд, Свен сказал, что ему придется на время покинуть Мию, и что она остается в надежных руках, и что они скоро увидятся. После этого он заключил ее в объятия, напоминавшие одновременно о хватке удава и прикосновении любящего отца. Ей было грустно, и она надеялась, что он действительно еще вернется.

      – Кто? – послышалось из-за двери.

      – Миа Вард.

      Раздался щелчок замка, и дверь отворилась. Перед ней стоял незнакомый человек, и на секунду она подумала, что ошиблась номером, но тут увидела Пола, сидящего на кровати с пультом дистанционного управления в руке.

      – Свен передавал привет, – сказала Миа открывшему дверь.

      – А Том? – спросил впустивший их человек, сам бывший агент Стража, перешедший на другую сторону.

      У Мии болезненно сжалось сердце: память о потере была еще слишком свежа. По ее лицу он все понял.

      – Он был один из лучших, – мрачно сказал бывший Стражник и, обогнув агентов ФБР, вышел на лестницу. Миа еще успела увидеть, как он стоит там, сжимая перила.

      Перед ней появился Пол и остановился в растерянности, не зная, обнять ее или нет.

      – Рад тебя видеть, – начал он. – Значит ли это, что мы свободны?

      Она посмотрела на потертый ковер у них под ногами.

      – Боюсь, я не за этим, – они вас, возможно, перевезут в другое место через пару дней.

      – Я тут уже с ума схожу, – Пол потер висок. – Целыми днями взаперти, из еды – один фастфуд утром, днем и вечером. Какие-то странные люди, приходящие обследовать Зоуи. Она питается через трубку, ей нужно в настоящую больницу.

      Миа посмотрела на кровать за спиной Пола и на дочь, укрытую простынями. Рядом стояла капельница. Она села возле ребенка и подняла простыни. Кожа Зоуи была горячей и розоватой, как у Гранта и других, пораженных Зальцбургом.

      – Привет, солнышко, – она погладила волосы ребенка. – Как дела у моей большой девочки?

      Зоуи медленно открыла глаза и мигнула под светом лампы.

      – Помнишь, как я разбудила тебя однажды песенкой «Время печь бублики» и ты вскочила, радостная в предвкушении веселой стряпни? А это была всего лишь строчка из рекламы Dunkin’ Donuts. И ты стала плакать, потому что думала, что мы вправду будем печь бублики, и не понимала, зачем так говорить, если это неправда. Ты плакала, а я проклинала себя за тупость.

      Зоуи смотрела не нее равнодушным, непонимающим взглядом.

      Тяжело было видеть дочь в таком состоянии, но еще