Небесный механик. Петр Крамер

сядет в свой экипаж. Мадам Бремен с дочерью обычно оставались в стороне на парадной лестнице у входа в особняк. Так было при Еве оба раза в течение двух недель по субботам. И так было заведено в доме Бремена – она специально уточнила у его дочери.

      Но сейчас все пошло иначе. Ева лихорадочно соображала, как поступить. Ей тоже надо наверх, в хранилище, ключ от потайной двери которого она выкрала у хозяина час назад. И если Бремен с русским направляются туда же – все пропало, придется выйти из игры. Ключ, конечно, легко подкинуть куда угодно, но другого шанса выкрасть картины может и не быть. Хозяин особняка заподозрит неладное – вон как возбужден, что-то тихо и быстро говорит русскому, поднимаясь по боковой лестнице зала.

      Ева непринужденно улыбнулась Маргарет, супруге Бремена, стоявшей по правую руку, кивком поблагодарила слугу, сняв с подноса бокал, пригубила игристого вина. В зале играла музыка – струнный квартет вопреки обыкновению расположился ближе к выходу, несколько пар кружились в вальсе, среди танцующих была и дочь Бремена, Кетти, в обществе офицера-кавалериста в красно-синем парадном мундире. Часть гостей разбрелась по углам, ведя светские беседы. Все как обычно, кроме одного.

      Взгляд Евы невольно притягивало к боковой лестнице.

      Куда Бремен поведет русского? Если направо по балкону – значит, идут в хранилище. Если прямо по коридору – в кабинет хозяина особняка.

      А этот русский ничего, в ее вкусе. Жаль, не носит усы и бородку. Ему около тридцати, острый подбородок, как у покойного мужа Евы, серые глаза и темные вьющиеся волосы. У русского необычное, но весьма звучное имя – Аскольд. При других обстоятельствах она непременно дала бы понять, что не против завязать отношения. Аскольд трижды появлялся в особняке за истекшую неделю – стоило придать этому значение, но она не стала. И зря.

      Музыка в зале смолкла, гости зааплодировали танцевавшим.

      – Мадам Бремен, возвращаю вам дочь. – Кавалерист, подведя Кетти к матери, щелкнул каблуками. – Мадмуазель, вы прекрасно танцуете. – Галантный, но сдержанный поклон в сторону зардевшейся партнерши. – Баронесса… – Это уже Еве.

      – Простите, Маргарет, – Ева изобразила волнение, добавив в голос немного хрипоты, – у меня что-то голова весь вечер кружится. И дышать трудно…

      – О, дорогая, да вы совсем бледненькая!

      – Вам нужно выйти на воздух. – Кавалерист вежливо предложил Еве локоть.

      – Нет-нет, только не на улицу! Это все из-за цветущих хризантем… – Она отметила, что русский с Бременом прошли сразу в коридор. Значит, все-таки в кабинет. – Кетти, – Ева коснулась плеча девушки, – позволь воспользоваться твоей туалетной комнатой. Хочу немного освежиться.

      Квартет вновь заиграл, на этот раз воздушную польку – до завершения приема осталось чуть более четверти часа.

      – Пусть девочка еще потанцует. – Ева слабо улыбнулась Маргарет, собравшейся сказать дочери, чтобы проводила гостью наверх. – Вечер уже подходит к концу, не стоит оставлять гостей в такой момент.

      – Вы уверены?

      – Да-да,