Граница сизых сумерек. Крис Кода

в свои комнаты. Остальные разбежались по буфетам. Мы вчетвером остались стоять в коридоре.

      – Квартиру отчима, кстати, продали, – сказал Марк.

      – Как продали? В ней же твой брат прописан, – я точно знала об этом, потому что как-то раз мы с Марком ходили получать в паспортный стол какие-то справки для садика Тёмы.

      – Я тоже об этом думал. Специально залез в интернет почитать об этом – по закону нельзя продать квартиру, если в ней прописан ребёнок, даже если ребёнок не собственник. Видимо, отчим выписал Тёму из своей квартиры и прописал в квартире бабушки и дедушки.

      – Без их ведома?

      Марк пожал плечами:

      – Они были удивлены точно так же, как и я.

      – Так что, бухаем на похоронах? – бодро спросил Дэн.

      – На свои заработай, – осадила его Саша.

      – Похоронами занимается мать отчима. Наша семья в это лезть не стала.

      – Ну так хоть между собой отметим, а? – не унимался Дэн. – Не каждый день такое случается.

      – Не верю, что говорю это, – призналась Саша, – но я согласна с Дэном.

      Я выжидающе посмотрела на Марка.

      – Ладно, бутылка вина, – сдался он. – У кого-нибудь есть, чем открыть?

      Я достала свой швейцарский нож и оттопырила в нём штопор.

      – Твоя готовность употребить в любое время пугает, моя любимая будущая жена, – с улыбкой сказал Марк и поцеловал меня в нос.

      Ближайший магазин «Красное и белое» был в паре кварталов от института. Мы забрали вещи в гардеробе, оделись и вышли на улицу. Мартовское солнце светило ярко, на небе не было ни облачка, но температура всё ещё держалась на минусовой отметке. Снег не шёл несколько дней, отчего сугробы были тёмно-серыми. Мы шли парами вдоль шумной улицы Крауля – я с Сашей, Марк с Дэном. В алкомаркете мы купили самое дешёвое вино – «Шушук» – адыгейское красное полусладкое за 189 рублей. Дэн сказал, что одной бутылки нам не хватит и проспонсировал вторую. Пить на улице было холодно, так что мы вернулись в институт на свой страх и риск. Вряд ли бы нас стали исключать за распитие алкоголя в стенах учебного заведения, но по головке бы точно не погладили. Мы не стали сдавать куртки в гардероб, прошли по витиеватым лабиринтам коридоров Института связи и поднялись на последний этаж первого корпуса, туда, где был только закрытый выход на чердак. Расстелив куртки на полу, мы сели в круг, я открыла обе бутылки вина и мы поделили их на пары.

      – За освобождение от родительского гнёта, – предложила Саша тост.

      – За мою маму, – тихо сказал Марк, и мы соприкоснулись горлышками бутылок.

      Первый глоток был приятно терпким. Вино, конечно, дико отдавало спиртом, но за 189 рублей это было весьма неплохо. Я протянула бутылку Марку. Какое-то время мы пили молча, прислушиваясь к шагам на лестнице и передавая бутылки по кругу. Потом вино ударило в голову, и мы осмелели. Саша предложила включить музыку на телефоне, но мы не смогли договориться о том, что слушать, поэтому отложили эту идею. От вина в животе стало тепло. Я вспомнила, что ничего сегодня не ела и подумала о том, что пить на голодный желудок – не лучшая мысль.

      – У кого-нибудь есть что-нибудь