Конец академии. Александр Курзанцев

головой, – Они у тебя всё-равно в локтях немного согнуты. Дава, до конца распрямляй.

      Я как мог, выпрямил, но мою инструкторшу результат не удовлетворил. Только когда я, по ощущениям, практически вывернул локтевые суставы в обратную сторону, только тогда, она, наконец, нехотя признала, что пойдет.

      – Теперь, как ты стоишь…

      – А как я стою? Пятки вместе, носки врозь…

      – Ага, врозь. Настолько, что больше похоже на какую-то клоунаду, – буркнула девушка, а затем поставила свою ногу меж моих.

      – Носки сведи так, чтобы касаться моей ступни.

      – И зачем? Мне так не очень удобно стоять, площадь опоры меньше.

      – Затем, что так по уставу. Понял?

      – Понял, – со вздохом ответил я и покорно свел носки, делая как было велено.

      – Так-то лучше, – в кой-то веки, довольно произнесла Илана, – вот теперь стойка хоть похожа на настоящую. Можно приступать к изучении команды “вольно”.

      – А что там изучать? – вновь удивился я, – просто стоишь свободно.

      – Не верный ответ, – Семенова отошла назад, пристально меня разглядывая. – По команде “вольно” – военнослужащая должна ослабить одну ногу, причем не кто как. На общем построении все должны ослаблять одну и ту же ногу, а не вразнобой.

      Посмотрев на мое скептическое выражение лица, Илана с легкой усмешкой переспросила, – Что?

      – Да так, ничего. Дурдом какой-то, – выразил я свое отношение к услышанному. На всякий случай уточнил, – А ослаблять это как?

      – Просто чуть согнуть в колене.

      – Понятно…

      – Это хорошо, что понятно, а теперь разучим команды для поворотов…

      В общем взялась моя телохранительница конкретно и я стал всё больше понимать, в какую задницу попал. Нет, мой родной институт это не напоминало от слова совсем. И с чего я решил, что это будет приятное времяпровождение? А как только представил, что теперь по уставу буду жить целых три года, то пришел в форменный ужас. Нет, нет, надо что-то решать.

      – Восемь, – вдруг произнесла Илана, продолжающая за мной наблюдать.

      – Чего восемь? – глупо переспросил я.

      – Лет, – ответила та, – не три, а восемь. После обучения еще обязательный пятилетний контракт отслужить придется в войсках. – И я понял, что последние фразы произнес вслух.

      – Восемь лет?! – практически завопил я, – да за убийство меньше дают.

      Посмотрел в удивленно-озадаченные глаза Семёновой и, стушевавшись, буркнул, – Шутка.

      Но эта мысль, что я сам добровольно сам себя отправил в заключение, все никак меня не отпускала. Но ладно, вся эта дрессура, но как я три года буду терпеть измывания надо мной этой начальницы кафедры тактики?! Она же мне весь мозг проест.

      – Кстати, – задумчиво произнес я, – забыл сказать, я же Марину встретил.

      – Где, когда? – встрепенулась Илана.

      – Да в академии. Она, оказывается, наш преподаватель по практике и куратор моего взвода.

      – Лихо, – Семёнова, чему-то усмехнулась, – и как только узнала?

      – Про меня? – уточнил