Обрученная. Анастасия Вкусная

мне ничего хорошего – растрепанная, бледная, худющая, синяки под глазами.

      – Что ты здесь делаешь? – пауза затягивалась, не хочу, чтобы он и дальше меня разглядывал.

      – Молюсь и плачу, – грустно улыбнулся, приподняв четки.

      – Не знала, что ты религиозен…

      – Ярый католик, как и большинство итальянцев. Просто редко вспоминаю об этом.

      Мы продолжили разглядывать друг друга. До сих пор не могу поверить, что он здесь. Делать-то что теперь?!

      – А по какому поводу слезы? – осторожно поинтересовалась.

      – Наконец нашел тебя, – Арман встал и сделал шаг ко мне.

      Я тут же отошла на два назад, вглубь палаты.

      – Не подходи, не надо…

      И сама готова была расплакаться. Зачем он здесь?!

      – Милена, все нормально, – остановился в дверях палаты. – Тебе что-нибудь нужно? Ты голодная? Как себя чувствуешь? Врача позвать?

      – Голодная, – я старалась соображать быстрее, но выходило не очень. – Со мной все нормально. Вроде. Врача надо. Потом.

      Совсем растерялась. Казалось, мы говорим не о том.

      – Я позову медсестру. Тебя накормят. А потом мы обо всем с тобой поговорим. Хорошо?

      Ничего не ответила на это. Не смогла. Хотелось выцарапать ему глаза и велеть отправляться к жене. И напомнить, что католический Бог не очень одобряет визиты к бывшим любовницам. Но гормоны с самого начала беременности делали меня очень миролюбивой и гасили всяческую агрессию напрочь, поэтому я просто смолчала. Арман проигнорировал мое молчание и вышел из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь. И что делать? Какого ему здесь надо? И где Хэнк? Нет, я не рассчитывала, что он будет ночевать рядом со мной, но черт! Что вообще произошло ночью?

      Телефон на тумбочке завибрировал. Дмитрий. Я не позвонила ему вчера, иначе он был бы уже в самолете. А выслушивать в очередной раз, что мне будет лучше в Москве, рядом с ним, не хотелось. Ответила, что у меня все чудесно. Если верить врачу, то это и не такая уж неправда. Тем более что в сложившихся обстоятельствах, Дмитрий здесь очевидно будет лишним. Хотя мне придется ему позвонить, если Арман сам не уберется отсюда в ближайшее время.

      Присела на постель, прислушалась к себе. Что я чувствую на самом деле? Злость… А под ней? Боль… Больно очень. Столько месяцев я загоняла это внутрь, старалась не думать, забыть, и вот он снова рядом. Прекрасный шанс высказать ему все, что думаю о его поступке. Но не скажу, не вижу смысла. Он женат, пути назад нет. Знаю, что наговорит красивых слов, попытается убедить, что быть его любовницей – это не просто не так уж плохо, а вообще замечательно. Не хочу выслушивать подобное, не хочу знать, что он относится ко мне еще хуже.

      Дверь открылась. Вошла улыбающаяся медсестра. Поинтересовалась моим самочувствием, поставила поднос на столик. Пожелала приятного аппетита, сообщила, что врач придет минут через двадцать. Спросила нужно ли мне что-то еще. Я мотнула головой, с интересом разглядывая цветы, что были хорошо видны из-за ее плеча. Почему-то не заметила