Риск просчитать невозможно. Михаил Серегин

каша. – Лично я думаю, что договориться можно с любым человеком, главное – предложить ему именно то, что он хочет.

      Нина Семеновна не сказала о том, что ее муж был неподкупен, но по ее взгляду все поняли, что именно об этом она и подумала.

      Глава третья

      Разговор с женой убитого, а это подтвердилось уже через несколько минут, оставил свой след в душе только у Алекса и Валентина, Мачколяна же с Максимовым он почти не заинтересовал. Они посчитали все услышанное полным бредом, не заслуживающим никакого внимания, и принялись по привычке подкалывать друг друга и шутить. Продолжалось это недолго, тем более что вскоре к ним пришел тот самый мужчина, которому было поручено осмотреть гадину и шприц, и сообщил следующее:

      – Вы оказались совершенно правы. Змею кто-то сначала погрузил в анабиотический сон, а затем ввел ей некую смесь, которая и вызвала подобную реакцию.

      – То есть это было убийство? – переспросил Валентин, внимательно глядя на ученого.

      Ответчик кивнул, сразу же добавив:

      – И в шприце была сыворотка совершенно против другого вида змей. Он вколол себе не то противоядие, да к тому же укусов было два.

      Мужчины переглянулись. Первым поднялся со стула Ашот и, отряхнув руки о комбинезон, прогрохотал своим голосочком:

      – Ну-с, собственно, наше дело на этом закончено – кому что было интересно, все выяснили. Дальше пусть менты копаются. Свою работу мы сделали, и, как я считаю, очень даже неплохо. Возвращаемся. – Он глянул на часы, тут же добавив: – Скоро уж и смену сдавать.

      В машину спасательная команда загрузилась быстро. Только один Граф не спешил лезть в трясущийся катафалк, за рулем которого к тому же сидел Шумахер-убийца, как прозвали Ашота за его полное нежелание соблюдать скоростной режим и правила дорожного движения. Ну ладно еще, когда на вызов спешили и от каждой секунды зависела чья-то жизнь, так ведь он точно так же водил и собственный джип. Бедные машины приходилось менять каждый год, причем ту, что прошла испытание на совесть, оставалось только списывать, настолько она оказывалась разбитой. Впрочем, деньги у Ашота были, а потому «жестянки» он не жалел, все равно ведь это только груда металла.

      Устав ждать, когда пес нарезвится и соизволит присоединиться к остальным, Мачколян грубо рявкнул:

      – Ну ты, блохастый, тебе что, особое приглашение требуется? А ну марш на свое место. Разболтался совсем без батькиной-то руки.

      Никто не был уверен, что Граф понял что-нибудь из сказанного, но вот интонацию пес угадал безошибочно и, дабы не навлекать на себя еще большего гнева, поспешил исполнить указание. Едва он запрыгнул в кабину и дверь захлопнулась, Ашот врезал по газам.

      – Надеюсь, вы не верите во всю ту лапшу, что на ваши уши развесила эта леди? – полюбопытствовал Ашот у молчащих товарищей. – Бред это сивой кобылы. Выгораживает она его от чего-то.

      – Езжай давай, нечего всякую шушеру вперед пропускать, – тонко намекнув на то, что ему следует заниматься собственным делом