Метро 2033: Джульетта без имени. Татьяна Живова

их едим. В смысле – крыс едим, а не людей… Хотя, что-то такое я слышала на эту тему… Кажется, в Алтуфьеве дело было, но в Алтуфьеве вообще всякие отморозки живут, которым и закон не писан, не то что у нас на Петровско-Разумовской или, тем более, в Бибиреве! Может, и правда ели, я не знаю… Кстати, интересно, а где это алтуфьевские в своих краях людей нашли? Может, добытчик (или как их еще называют люди – сталкер) какой с соседней ветки забрел?..

      …На всех станциях нашей Линии – даже на неглубоких – есть массивные гермоворота. Вообще-то, они призваны защищать укрывшихся Внизу от радиации, но мы, скавены, этой радиации, кажется, нахватались за эти годы уже столько, что не замечаем ее. Так что Ворота по большей части служат нам защитой от всяких тварей, охотящихся Наверху. Ну и от людей, разумеется. У нас перед людьми, правда, есть преимущество: мы можем ходить Наверх безо всяких там защитных костюмов и масок. Однако, как и люди, мы тоже выходим по ночам и стремимся перед рассветом вернуться обратно, Вниз. Но не из-за радиации – из-за слепящего света, которого наши привыкшие к тьме подземелий глаза не выдерживают. Зато мы отлично видим в темноте, а людям приходится пользоваться фонарями!..»

      (Из старого, конца 2020-х гг, дневника Крыси)

* * *

      «…Возлюбленная, милая Джульетта,

      Зачем сейчас твой лик так холодно-бесстрастен?

      Ужели бледнокрылый демон смерти

      Зачаровал тебя своею темной властью?

      И вот, в чертогах вечной темноты,

      В юдоли призраков, костей, червей и тлена

      Недвижна, но жива томишься ты

      В тенетах тяжкого дурманящего плена.

      Но нет! Тебя ему не уступлю!

      Не прикоснется нечисть к милой стану!

      И пусть смертельных чар я не остановлю —

      Я не уйду. Я здесь, с тобой останусь!

      Рожденный под злосчастною звездой,

      Отрину мир, как плод гнилой и перезрелый,

      Здесь обрету желанный свой покой,

      Стряхнув, как старый плащ, земное тело…

      Последнее объятие – прими!

      Последний взгляд… Глядеть – не наглядеться

      На ту, что совершенна меж людьми:

      Ее огню уже не разгореться…

      Но ты, Костлявая, еще повремени!

      Наш договор… Скреплю его я поцелуем

      Недвижных уст моей возлюбленной жены.

      И лишь тогда лампаду жизни мы задуем.

      (целует Джульетту, прощально смотрит на нее)

      …Теперь пора и мне… Эй, друг Харон!

      Усталый лодочник, прими мою ты лепту!

      Направь на скалы свой угрюмый челн,

      И грянь о камни! Чтобы в клочья! В щепы!

      (достает флакон с ядом)

      Один глоток откроет двери в мир теней.

      Пью за любовь и нами данные обеты! (пьет)

      …Аптекарь клялся в том, что зелья нет верней…

      Он не солгал… Ты жди… Иду к тебе, Джульетта!

      (умирает)…»[1]

      Крыся смахнула со щеки слезинку и невольно шмыгнула

1

Здесь и далее – У. Шекспир, «Ромео и Джульетта», авторский стихотворный перевод с английского Т. Живовой.