Министерство пропаганды и цензуры. Кристина Устинова

подошёл уже немолодой секретарь Фредж.

      – Кёлер, пришла доставка из Восточной Европы.

      – Какой страны?

      – Из Югославии, Чехии и Польши.

      Я встал и потушил сигарету. Анселл усмехнулся.

      – Много работы, не везёт.

      – Потом расскажешь нам о фильмах, – сказал Орэль, и его глаза заблестели.

      Я пошёл по длинному коридору в свой кабинет, который состоял из двух смежных комнат. Первая была маленькой, больше напоминала студию с кинопроектором, за которым дремал старик Вольф. Новый деревянный ящик с несколькими плёнками лежал на полу. Я нагнулся, снял крышку и достал первую плёнку с надписью «РАЙСКИЙ ОСТРОВ».

      Усмехнувшись, я откашлялся, и Вольф тут же выпрямился.

      – Я не спал, герр Кёлер, честно…

      – И зря. У нас много работы.

      Я протянул ему плёнку, и он вставил её в проектор.

      Вторая комната была по больше и напоминала кинозал. Кроме нескольких бархатных сидений и двери в туалет, а также экрана ничего не было.

      У нас было двенадцать фильмов, а в прокат вышли только три.

      Первые пять фильмов оказались из Чехии и Польши. Эта порнография. После первых десяти минут я приказал Вольфу отключить проектор, и он это делал, вынимал плёнку. Я поставил печать «ОТКАЗАНО» на катушке и отложил её в сторону. Когда все фильмы заканчивались, я клал запрещённые плёнки обратно в ящик. А потом он отправлялся в печь.

      На шестой фильм я дал добро. Седьмому тоже повезло, однако пришлось нам с Вольфом вырезать некоторые диалоги «сексуального характера». Восьмой и девятый фильмы – показ расчленения и кишок – «ОТКАЗАНО». Десятый, одиннадцатый и двенадцатый – порно с участием… только мужчин.

      – И как они такое смотрят? – сказал я, положив все «отказанные» плёнки в ящик.

      Вольф пожал плечами.

      – А ты ещё жалуешься, что у нас слишком жесткая цензура и много работы. Зато ЭТО не смотрим и детям не показываем. Культурная нация – будущее для народа.

      В этот момент раздался стук в дверь.

      – Да-да, войдите, – сказал Вольф.

      Вошёл Орэль с ящиком в руках. Увидев нас, он улыбнулся и поставил его на пол.

      – Я как раз шёл к печи, услышал голоса, ну и думаю: а давай-ка я зайду… Я не помешал?

      – Нет, – сказал я.

      Он сел на ящик. Посмотрел на ящик с плёнками.

      – Закончили?

      – Ну да. Из двенадцати только три.

      – Ого! А почему?

      – Одна кровь и порнуха.

      – Ясно…

      Вольф встал, отдал мне ключи от комнат, попрощался и ушёл. Орэль спросил:

      – Что будешь завтра делать?

      – Ко мне приедет Лисл, будем проводить время вместе.

      – Это хорошо.

      Я сел на место Вольфа, подготовил листок для отчёта, который потом секретарь отдаёт министру пропаганды. Там подробно описывались все просмотренные фильмы, особенно разрешённые.

      Я услышал, как Орэль сказал:

      – Ладно, я пошёл. Увидимся в понедельник.

      – Давай, – не оборачиваясь, сказал я.

      С кряхтением он поднялся и ушёл.

      Закончив отчёт, я вышел в фойе, положил его на пост Фреджа, который давно уже ушёл (время было за полночь), взял ящик, отнёс его к печи, находившейся этажом ниже (каждый из нас отвечал за ликвидацию запрещённых материалов), закрыл все двери, попрощался с охранником и очутился на тёмной аллее.

      глава 2

      Суббота, выходной. Мы с женой Хедвиг и младшей дочерью Анели сидели и завтракали, когда постучали в дверь. Я открыл её и увидел на пороге свою старшую дочку – Лисл. Мы обнялись.

      – Ангелочек мой, привет! Как тебе идёт короткая стрижка.

      – Спасибо, папа. Я недавно постриглась.

      Она прошла внутрь, поздоровалась с остальными и села. Я налил ей чай и сел подле неё.

      – Ну, как дела? Что нового на работе?

      – Волнения, папа, волнения.

      – А что такое?

      – Это всё из-за слухов о шестидневной рабочей неделе. Один раз чуть до забастовки не дошло.

      Хедвиг прикрыла рот рукой.

      – Ну и ну… серьёзно у вас. А как, кстати, твоя пьеса? Написала её?

      – Пока нет, но уже больше половины закончила.

      – Молодец. – сказала она и поцеловала её.

      – А почему ты не рассказываешь про неё? – сказала Анели. – Хоть сюжет расскажи!

      Лисл хихикнула.

      – Почему ты такая нетерпеливая, а? Всё со временем.

      Анели надула губы, но ничего не ответила.

      Так, мы провели целый день вместе, сидели на веранде. Говорили о разных вещах, но я чувствовал в Лисл какое-то смущение; она всё время поглядывала на меня. Видать, ждала, когда мы останемся вдвоём, а это получилось только под вечер, когда Анели