Битва за Севастополь. Одиночный выстрел. Алла Бегунова

о ненападении, подписанный с немцами?

      – Не более чем уловка вероломного фашистского агрессора.

      – Да это все равно, папа! – она беспечно махнула рукой. – Воевать мы будем на чужой территории. Так сказал нарком обороны товарищ Ворошилов на торжественном собрании общественности в Москве 23 февраля, в день юбилея нашей непобедимой и легендарной армии.

      – Детка, война – вещь совершенно непредсказуемая. Мало ли, какие обстоятельства возникнут. Так что разведись с Павличенко официально, сделай новый паспорт. Зачем нам их дурацкая фамилия теперь, когда прошло столько лет…

      Любящий и заботливый отец, Михаил Иванович сделал все возможное, чтобы происшествие в вишневом саду не легло темным пятном на судьбу его младшей дочери. Брак состоялся. Однако дальнейшее поведение Алексея Павличенко разочаровало Белова. Выпускник сельскохозяйственного техникума не захотел стать опорой Людмилы в трудной жизненной ситуации, а предпочел наблюдать со стороны, как молодая супруга из нее выбирается.

      В Киеве Люда по совету отца поступила на завод «Арсенал». Взяли ее сначала разнорабочей, потом перевели в ученицы токаря, а через полгода присвоили рабочий разряд токаря-станочника. В анкете у нее появилась соответствующая запись «из рабочих», и это было важно для внучки потомственных дворян, хотя и только по материнской линии. Кроме этого, Людмила начала учиться в десятом классе вечерней школы и закончила ее, получив аттестат о среднем образовании. На 21‑м году жизни она стала студенткой: с отличием сдала вступительные экзамены на исторический факультет Киевского университета. Поздновато, конечно. Сокурсницы Людмилы были младше ее. Правда, кое-кто из парней, уже отслуживших срочную в армии, – старше. Но с ними она не сближалась, не дружила…

      Да, пожалуй, отец прав.

      Столько лет прошло, столько разных событий случилось. Но, бывало, она вспоминала о бурном школьном романе. Любовь была. Но в воспоминаниях жила только горечь. Теперь Люда ощущала его как вериги, не дающие кающемуся грешнику воспарить над прошлым, раз и навсегда признать эту страницу своей жизни перевернутой. Сжав чайную ложку в кулаке, она сидела молча. В комнате, залитой мягким светом лампы под зеленым абажуром, наступила тишина. Моржик, обычно чувствовавший настроение матери, вздохнул и положил ей на тарелку кусочек бисквита:

      – Мам, попробуй. Очень вкусно.

      – Спасибо, сынок, – она погладила Ростислава по белокурым волосам. – Ты заботишься обо мне.

      – Я тебя люблю и всегда буду заботиться…

      Елена Трофимовна, следившая за вечерней беседой, решила вмешаться и перевести разговор в более нейтральное русло. Темы для обсуждения у нее имелись. Во-первых, назревал переезд семьи из Киева на дачу под Борисполем. Во-вторых, Валентина получила очередной отпуск – она трудилась на том же «Арсенале» – и пока не решила, как его использовать. В-третьих, Людмила через два дня уезжала в Одессу на практику. Там ей предстояло месяц работать в государственной