Новая сила. Борис Батыршин

голова одного из нелюдей. Ужасный этот трофей был осмотрен казачьим урядником станицы вместе с прибывшим из уездного города полицейским чином, о чём был составлен надлежащий протокол. Попытки выяснить у пострадавшего, где именно он раздобыл голову, успеха не принесли, поскольку тот впал в тяжкое забытьё, в каковом и пребывает до сего времени. Губернатор Новой Онеги распорядился провести подробное следствие, для чего назначен чиновник по особым поручениям, долженствующий отбыть в станицу Загорищенская в самом скором времени. На вопрос, заданный корреспондентом нашей газеты: «а почему пострадавшего не доставят в Новую Онегу, где им могли бы заняться врачи Имперского Госпиталя?» упомянутый чиновник дал разъяснение, что Фёдор Лямкин пребывает сейчас в столь тяжком состоянии, что попытки перемещать его, несомненно, приведут к летальному исходу.

      Необходимо добавить, что ничего подобного до сих пор в Загорье замечено не было, и если бы не упомянутая выше голова (согласно данным упомянутого полицейского протокола, отделённая от туловища не больше недели назад), то всё это можно было бы смело списать на бредовые галлюцинации. Однако, и страшный этот трофей, как и характер ранений самого Лямкина заставляют делать самые худшие предположения…»

      – Что за вздор! – Елена очаровательно наморщила носик. – И чего только не придумают эти газетчики! Отрезанная голова в меду – кто, скажите на милость, в такое поверит?

      Они беседовали на заднем сиденье открытого дампфвагена – губернатор, заранее поставленный в известность о прибытии профессора Смольского, послал на пристань адъютанта с транспортом для встречи высокопоставленного земляка. И теперь попыхивающий паром экипаж бодро катился по деревянным мостовым в сторону кварталов, где обитали имперские чиновники, семьи офицеров, купцы и промышленники – их в Новой Онеге всегда было хоть пруд пруди. Елена озиралась по сторонам и чувствовала, как настроение её постепенно улучшается. Дома здесь архитектурой больше напоминали Столицу, как и витрины магазинов, и облик прогуливающейся по тротуарам «чистой» публики; по мостовым пыхтели многочисленные дампфвагены, один раз мелькнуло даже огромное колесо, внутри которого на маленьком кожаном сиденье устроился человек, и паровичок за его спиной отчаянно плевался струйками дыма. Айнрад, юркий, быстрый механизм, потеснивший в крупнейших городах КайзерРайха верховых лошадей… То там, то тут мелькали разносчики и уличные торговцы на скрипучих «прыгунцах». А ведь три года назад, припомнила Елена, их не было вовсе – только старомодные лотошники в белых фартуках и с деревянными коробами на груди, во весь голос расхваливающие свой товар.

      – Не скажи, милая моя, не скажи! – профессор аккуратно сложил газету и убрал её в саквояж. – Способ сохранения мёртвых тел в меду известен ещё с древних времён, да и в наше время нередко применяется жителями Загорья. Что до репортёрских выдумок – «Ново-Онежские Ведомости» издание солидное