Мелкий Дозор (сборник). Сергей Лукьяненко

был также смелым воином, поэтому в дорогу помимо Темуджина позвал лишь двух верных слуг.

      Переход длиной в день и ночь был легким. Казалось, само Небо благоволит потомку хана Амбагая на пути к дружественному племени. Невеста была чуть старше Темуджина, что сперва заставило мальчика хмурить брови в попытке казаться взрослее. Но не успели утренние лучи высушить траву, как дети уже играли вместе, забыв про разницу в возрасте.

      Есугай-баатур глядел на сына с гордостью и незнакомым, щемящим чувством: совсем скоро Темуджин станет мужчиной и начнет совершать свои подвиги. Ему хотелось остановить на миг время, насладиться отцовством сполна, но, по степному укладу, малолетний жених должен был несколько лун жить в семье невесты.

      Вождь монголов не боялся разлуки, но все равно старался запомнить каждую черту лица своего отпрыска. Когда они увидятся в следующий раз, Темуджин может стать уже другим, впитав мудрость и знания унгиратского племени.

      Лишь солнце склонилось к закату, Есугай попрощался с сыном и направил коня в сторону дома.

* * *

      Едва заметная тропинка уводила все выше. Тот, кто ее проложил, обладал хорошим здоровьем: временами ниточка вытоптанной травы заставляла карабкаться вверх по осыпающимся камням.

      Я останавливался, дул на ободранные ладони и продолжал путь. В этом году выдалось на редкость дождливое лето, земля не успевала высохнуть под жарким солнцем. Ноги скользили по влажной траве.

      – Какой правды ищет верный сын степи на склоне горы Бурхан? – Голос Орчу раздался совсем рядом и чуть не заставил меня сорваться с очередного мшистого уступа.

      – Лучше бы помог, старый пройдоха… – проворчал я, пытаясь восстановить равновесие.

      – Зачем? – удивился тот. – Неужто руки Джалим-хоса ослабли, а ноги стали подобны мягкой глине?

      – Еще слово – и придется мне убеждать тебя в обратном… – Я перегнулся через каменный выступ и наконец смог перевести дух. Дорога к жилищу шамана не может быть легкой. Если здесь пришлось бороться всего лишь с горным склоном, то в Сумраке тропу вполне могла охранять какая-нибудь тварь. Я предпочел простую усталость.

      – Здравствуй, Орчу.

      – И тебе благоденствия, Светлый. – Седой монгол учтиво склонил голову.

      Орчу был единственным из Иных, чья принадлежность к Темным никак не влияла на нашу дружбу. Мудрый шаман давно не делил мир на добро и зло. Я бывал у него, когда одолевали сомнения, и всякий раз уходил с пониманием, что делать дальше. Долгий век наделил его натуру неспешностью, которой могли позавидовать горы.

      – Тиха ли твоя жизнь, как прежде? – Я поторопился с вопросом. Сперва следовало дождаться приглашения отведать травяного отвара, высказать довольство погодой, затем сесть рядом на камень и созерцать, как ветер колышет ковыль. У шаманов любое обращение к Силе начиналось с ритуала, неудивительно, что даже в разговоре они были неспешны.

      – Вечно ты подгоняешь бег времени, Джалим, – сощурился Орчу. – Однажды