Жертва Венеры. Анна Христолюбова

тился с крыльца и медленно побрёл кругом дома. Визг скрипок и виолончелей отдалился, словно отодвинулся, вытесненный целой капеллой ночных звуков, в которые вклинивался по временам далёкий многоголосый шум, нёсшийся с площади перед Грановитой палатой. Уже третий день московский люд праздновал вступление на престол Ея Императорского Величества самодержицы всероссийской Анны.

      Обогнув дворец, богато иллюминированный с фасада, Фёдор очутился в тёмном и заросшем саду. Нос уловил нежный запах цветущих яблонь. Эх, бродить бы сейчас по лесу в компании любимой легавой собаки… Понесло же его куртизировать2. А всё Андрейка…

      Но снова прийти в раздражение Фёдор не успел. Странный звук, похожий на писк щенка, раздался совсем близко, и он с изумлением огляделся вокруг. Привыкшие к темноте глаза различили шагах в десяти под деревом бесформенное белое пятно. Непонятные звуки слышались именно оттуда. Неожиданно Фёдор осознал их смысл: под деревом кто-то горько плакал.

      Неловко припадая на больную ногу, он двинулся на звук, и через несколько секунд светлое пятно приняло форму фигурки в белом платье, сидевшей на каменной тумбе. Она уткнулась лицом в колени и судорожно всхлипывала.

      – Что с тобой приключилось, милая? – Фёдор присел рядом.

      Она подняла голову и оказалась девушкой лет семнадцати с волосами, уложенными в затейливую причёску.

      – Простите, сударыня. – Фёдор смутился и вскочил. Он ожидал увидеть девочку-служанку лет десяти, а не взрослую девицу, к тому же барышню. – Я могу вам помочь?

      – Мне никто помочь не может! – Она судорожно всхлипнула и зарыдала с новой силой.

      Как большинство мужчин, непривычных к женским слезам, Фёдор растерялся. Он осторожно погладил девицу по плечу и взял безвольно повисшую руку.

      – Ну по́лно! Что стряслось-то? Вас кто-то обидел?

      Новый взрыв рыданий, мощный, как канонада шведских пушек у Капеля, потряс худенькое тело.

      Спустя десять минут Фёдор уже знал, что зовут её Маша Белова, что она приехала на бал с папенькой и братом и что была осмеяна за свой скромный наряд светскими модницами.

      Неожиданно он обнаружил девушку всхлипывающей у себя на груди, а себя самого обнимающим её за плечи. Смутившись, Фёдор осторожно отстранился.

      – Пойдёмте, я провожу вас к вашему папеньке. – Он встал и протянул ей руку.

      Барышня поднялась, выступила из плотной тени огромной липы, и Фёдор невольно сделал шаг назад. Ему сразу стало понятно, почему она оказалась предметом злых насмешек. Одетая в поношенное простенькое гризетовое3 платьице, висевшее на ней бесформенным мешком, без украшений, если не считать, конечно, брошью приколотую к корсажу веточку сирени, даже заплаканная, с покрасневшими припухшими глазами, Мария Белова оказалась изумительной красавицей.

      ***

      Музыка в зале, кажется, стала ещё громче. Фёдор замешкался на пороге, нерешительно озираясь вокруг и вновь чувствуя всю свою неуместность в этих сияющих зеркалами и хрусталём стенах. В душе опять шевельнулось раздражение.

      Андрей стоял возле музыкантов в обществе троих молодых людей, наряженных модно и богато. Из сей компании Фёдору был знаком лишь князь Порецкий. Ну этот точно здесь на своём месте – первый красавец и сердцеяд.

      Завидев друга, Андрей приветливо замахал ему. Фёдор приблизился.

      – Ты видел её? – Глаза Андрея возбуждённо горели.

      – Кого?

      – Венус4!

      – Девку каменную? – не понял Фёдор и оглянулся вокруг: и в залах, и на лестницах размещался целый пантеон мраморных античных богов обоего пола. Наверняка была и Венера.

      Один из молодых людей рассмеялся, а Андрей всплеснул руками не то в изумлении, не то возмущённо.

      – Хороша, господа! – заговорил князь Порецкий, и по губам его скользнула мечтательная улыбка. – И впрямь Венус – богиня любви… Кто-нибудь знает, кто такова? Кажется, я раньше её не встречал…

      Один из щёголей, что был незнаком Фёдору, презрительно скривился:

      – Ежели судить по наряду, сия небожительница – сестрица Митьки Белова.

      – Эх, этакую бы красу да в шелка-бархаты обрядить! – мечтательно протянул второй, тоже незнакомый.

      Он быстро облизнул пухлые, яркие, как у прелестницы, губы и, кажется, даже причмокнул.

      – Так за чем же дело стало? – ухмыльнулся первый. – Женись, да и ряди во что пожелаешь.

      – Да за ней, поди, веник да горшок печной в приданое дадут, – фыркнул второй. – Нет, господа, дева, конечно, чудо, как хороша, да только сие не про меня. Уж ежели жениться, так на деньгах. Вон, княжна Голицына, чем не невеста? И у родителей единственная дочь…

      – А ночью не спужаешься?

      – Ночью как раз нет. Темно. А очи и другое чего потешить – завсегда можно девок пригожих приискать. – И, развернувшись на каблуках, он отправился прямиком в сторону скучавшей неподалёку Софьи Голицыной.

      Князь

2

Ухаживать за дамами

3

Гризет – в старину низкосортная дешевая шелковая ткань с тканым цветочным рисунком.

4

Венера, Афродита – древнегреческая богиня любви.