Крымчаки. Подлинная история людей и полуострова. Александр Ткаченко

так – если бы да кабы, определенность только в наказании, можете быть уверены, хоть какое, а точно будет.

      – И это ты называешь наказанием? – возразил генерал.

      – Дело не в том, где я сейчас, а в самой сути – сошли он меня хоть в Париж, а все равно наказание. И за что – за слово…

      – Ну брат, слово – еще какое оружие, посильней пороха и ядер, – сказал генерал.

      – Николай Николаевич, у нас и ядра с порохом назовут свободомыслящими, если надо сослать…

      – Ну-ну, ты уж совсем разошелся. И это называется со слать! Посмотри, какая прелесть, это тебе Таврида, а не Псковщина какая-нибудь, смотри, вся история перед тобой от Страбона с Геродотом проплывает. Сарматы, скифы, греки, генуэзцы, хазары… Какая тебе заграница? Увидишь Тавриду – весь мир оглядишь.

      – Сударь, – обратились бакенбарды ко мне, – как вас зовут?

      – Я Аджи, Аджи Измерли.

      – Меня Александром, будем по-простому, зовите Сашей. Из каких краев будете?

      – Из Карасубазара, а вообще турецкого рода, из города Измир, но вера иудейская.

      – Эк тебя занесло, турка да в иудейскую веру, – засмеялся Саша.

      – Не меня – предков, я люблю свою веру, не ты ее, она тебя выбирает.

      – И талмуд признаешь?

      – И талмуд…

      Все молча приняли к сведению, и я понял, что они это знали. Бриг был военным, но об этом говорили только несколько маленьких пушек по бортам и военная команда, одетая поморскому, в синие рубахи с кожаными поясами. Бриг шел по волнам довольно быстро, было очень солнечно и жарко, два раза мы останавливались, чтобы искупаться вдалеке от берега. Все, кроме меня, хорошо плавали. Наконец, на второй день мы пришли в Юрзуф и сразу начали перебираться на берег в дом генерала Раевского, стоявший недалеко от моря среди кипарисов, виноградников и платанов. Тут же начали обговаривать план путешествия. Раевский сказал, что бриг вернется в Пантикапей и будет ждать, а мы все верхом на лошадях с татарскими проводниками и охранниками по едем через Ливадию на мыс Ай-Тадор, посмотреть Георгиевский монастырь, а оттуда через Бельбекскую долину на Ахтиар и Херсонес, затем в Бахчисарай, к ханскому дворцу – увидеть знаменитый фонтан, высеченный из мрамора скульптором Омером. Оттуда в Ак-Мечеть и затем через Карасубазар на Сурож, Кафу и Пантикапей… Ночевать будем в горах, в палатках, либо на постоялых дворах…

      Отдохнув неделю в доме Раевского, накупавшись и наевшись вдоволь зеленого и черного винограда, мы чуть свет двинулись верхом в Ливадию. Был конец августа, бледные звезды еще кое-как держались в небе, а на востоке уже всходило солнце. Господа все время говорили на французском, и видно было, что Саша был гостем. Он больше всех расспрашивал то младшего Раевского, то старшего, но иногда те не могли ответить, и тогда Саша спрашивал у татар через меня.

      – Кто на этой земле был первым?

      – Мы, – ответили татары.

      – Нет, еще до вас?

      Татары промолчали.

      – Сашка, –