Южная роза. Ляна Зелинская

я не Элла, а синьорина Миранди. Попрошу вас воздержаться от излишней фамильярности, – Габриэль понадобились все её силы, чтобы сказать это с достоинством и не смотреть ему в лицо, потому что его слова обдали её горячим ветром странного возбуждения.

      Он её отпустил, закружив, а когда она вернулась в фигуру танца – притянул к себе сильнее и спросил, глядя прямо в глаза:

      – Почему вы так строги со мной, Габриэль?

      Она вспыхнула вся, от корней волос до пят от этой неприличной близости, и произнесла резко, оттолкнув его и поспешно отстранившись:

      – А почему вы так фамильярны, мессир Форстер?

      Он поймал её руку, закружил снова, и они пошли вторым кругом вальса, более медленным, чем первый.

      – Неужели вы всерьёз считаете, что я из тех женщин, кого можно купить за дюжину шляпок и туфель? – воскликнула Габриэль, больше не в силах сдерживать раздражение. – Зачем вы вообще меня пригласили? Вы что же, считаете, что раз неотразимы и богаты, то имеете право говорить подобные вещи? Гордитесь своей дремучей невоспитанностью? Считаете, что, танцуя с некрасивыми девушками и делая вид, что они вам нравятся, вы добьётесь признания их родителей? Вы же лицемер! Презирать всех вокруг, изображать учтивость ради каких-то ваших целей – вот зачем вы здесь! И я, по-вашему, должна быть с вами любезна? А вы будете говорить обо мне всё, что вздумается? С чего вы взяли, что вам это позволено? – это она уже почти крикнула. И снова оказавшись в опасной близости, добавила, тяжело дыша, и глядя ему прямо в глаза: – С чего вы взяли, что я вам это позволю?

      – Купить вас за дюжину шляпок? Вы из-за этого так взъершились? В этом, значит, всё дело? В каких-то словах, вырванных из контекста? – ответил Форстер с некоторым удивлением.

      – Вырванных из контекста? Так вы даже не станете отрицать, что говорили нечто подобное? – Габриэль едва не задохнулась от возмущения, но потом ответила с сарказмом. – Хотя… ничего удивительного, учитывая ваш… способ заработка.

      – Мой… способ заработка-то тут причём? Он что, идёт вразрез с какими-то глупыми южными традициями и церемониями, милая Элья? – насмешливый голос Форстера прозвучал где-то над ухом. – Или в нём есть что-то недостойное?

      – Возможно, это он накладывает отпечаток на ваш образ мышления, мессир, раз позволяет вам говорить подобные вещи! Вы же торгуете овцами, да? Думаете, что и все вокруг продаются и покупаются, как овцы? За мешок овса или дюжину шляпок? – ответила Габриэль ему в тон.

      Казалось, музыка отступила и шум не мешал – так чётко слышались слова. И лучше было бы ей и вовсе молчать, потому что всякий раз, отвечая, Форстер наклонялся к уху, почти касаясь щекой её волос, и сердце замирало в испуге. Она отклонялась назад ещё дальше, запрокидывая голову, стараясь отстраниться насколько возможно, но в крепких объятьях Форстера сделать это было не так-то просто.

      – Я не стану отрицать, что действительно говорил кое-что о принципах и шляпках, – ответил он, ничуть не смутившись того, в чём его уличили, – но делать вид, что вы знаете, о чём шла речь, не слишком-то вежливо, поскольку вы не