Цена свободы. Аля Кьют

бы мы полетели, – продолжала кукситься я, ерзая на голубых половичках, которые лежали на полках то ли для красоты, то ли вместо покрывал.

      – Нет, не лучше, – тут же перестал улыбаться Кирилл.

      – Почему ты боишься летать? – мой язык бежал впереди паровоза.

      Кирилл взглянул на меня, и я считала удары сердца с перестуком колес. Напряжение повисло между нами, и показалось, что сейчас снова заработаю наказание за дерзкие неуместные вопросы. Но Салманов первый отвел глаза, стал возиться с бельем.

      – Поезд как поезд. Вполне чисто, – проговорил он, игнорируя мой вопрос. – Меня устроит татарский колорит вполне. Ляжем спать и не заметим.

      – Ты ляжешь, да? И не будешь чесаться тут?

      Я решила не настаивать на неудобном вопросе, чтобы не дразнить гусей. Моя задница еще помнила неласковые удары плети.

      – Буду, конечно, но завтра действительно сложный день, и нам обоим нужно выспаться. Или ты собиралась всю ночь напиваться в вагоне-ресторане? Только корейской морковкой не закусывай, – снова стал издеваться Кирилл, присев напротив меня.

      Проводница принесла нам чай в граненых и с подстаканниками.

      – Ради этого люблю ездить в поездах. Классные штуки, – кивнул на чай Кирилл.

      Мы пили чай с сэндвичами из кофейни от Рустема, смотрели в чернильную темноту за оком, проводница забрала пустые стаканы.

      – Чистить зубы и спать, – скомандовал Кирилл, когда мы снова остались вдвоем.

      – Ты не собираешься заниматься со мной сексом? – выпалила я. Кто объявил сегодня ночь глупых вопросом?

      Почему-то я была уверена, что Салманов захочет трахнуть меня в поезде. Не знаю. Он как-то говорил, что секс в общественных местах может быть очень горячим, и ему нравилось щекотать себе нервы. Когда я заказывала СВ, то не могла отделаться от мысли, как Кирилл будет настаивать интима в дороге, на узкой лежанке, а то и вовсе ночью в пустом коридоре или тамбуре, зажимая мне рот рукой.

      – А ты бы хотела? – ответил он вопросом на вопрос.

      – Эээ… – протянула я, не зная, стоит ли откровенничать. Все же пока фантазии были намного комфортнее реальных перспектив.

      – Боюсь, мы свалимся с этого прокрустова ложа, – проговорил Салманов. – Или я сойду с ума, глядя сквозь почти прозрачную простынь на этот синенький коврик.

      – А если коврик убрать? – выдохнула я.

      Кирилл хмыкнул.

      – Тогда будем скользить по этой скользкой искусственно резиновой коже. К тому же тебе стоит воздержаться после вчерашнего, моя голодная девочка.

      Я сглотнула, покивав. Салманов поцеловал меня в лоб, разделся, повесив одежду на плечики, чтобы не мялась, и забрался в постель. Я последовала его примеру через минуту.

      Колеса продолжали выстукивать неповторимый ритм, качая, убаюкивая.

      – Дарина, – продрался сквозь дрему голос Кирилла.

      Я моментально проснулась.

      – Ммм?

      – Ты не спишь?

      – Сплю.

      – Невозможно ответить утвердительно на этот вопрос. Если бы