Игра снайперов. Стивен Хантер

Свэггер?

      – Он самый.

      – Прошу.

      Поколесив по улицам, автомобиль выехал в пригород. Через некоторое время Боб увидел матово-черное здание кубической формы, неумолимое, как декорация из научно-фантастического фильма. Он понял, что перед ним штаб-квартира «Моссада», шестиэтажная стеклянная постройка, рядом с которой всегда чувствуешь на себе чей-то взгляд, но знать не знаешь, что творится внутри.

      Охранники тщательно изучили его документы, просветили все тело и даже проверили бирки на одежде. Мальчишка не отходил от него ни на шаг. Наконец он привел Свэггера в обшарпанный конференц-зал на шестом этаже, где ждали Гольд и другие официальные лица.

      Гольд не потрудился их представить: разве важно, как кого зовут? Здесь были мужчины с бородой и без бороды, но лица у всех были одинаково угрюмыми. Похоже, за последние несколько лет эти люди разучились улыбаться. У каждого в руках была папка. Гольд, судя по всему, руководил всем.

      – Сержант Свэггер, сейчас мы с коллегами зададим вам несколько вопросов. Это необходимо, чтобы убедиться в вашей честности и эффективно спланировать дальнейшую работу. Некоторые вопросы покажутся вам неприятными и даже возмутительными. Не исключаю, что они действительно будут такими. Я попросил коллег распределить между собой роли адвокатов и прокуроров. Мы не намерены проявлять неуважение, поэтому прошу не обижаться на наши выпады. Особенно на выпады Коэна.

      – А кто из вас Коэн? – спросил Боб.

      – Коэн – это я, – ответил невысокий мужчина с дерзким взглядом и неопрятной эспаньолкой.

      – По некоей загадочной причине наш директор терпит Коэна, невзирая на его ущербное чувство юмора. Возможно, держит его в качестве примера для остальных: мол, смотрите, во что может превратиться человеческое существо. Итак, начнем. Коэн?

      – Эта миссис Макдауэлл… вы ее пялите? – спросил Коэн, и Свэггер сразу понял, во что вляпался.

      – Нет, – ответил он.

      – Когда-нибудь представляли ее обнаженной?

      – Вы шутите?

      – Какая у нее грудь, большая или маленькая?

      – Понятия не имею.

      – Вы бы назвали ее чувственной женщиной?

      – Как по-вашему, горе – это что-то чувственное?

      – Сколько людей вы убили?

      – Ох. Слишком много. Не считал. Но любой из них имел возможность убить меня. И убил бы.

      – Вам нравится убивать?

      – Мне нравится стрелять. Это мое призвание.

      – Вы помешаны на оружии?

      – Я уважаю свои винтовки, и они служат мне верой и правдой. У нас в семье принято защищать общество с оружием в руках, и кроме того – я много об этом думал и пришел к однозначному выводу: стрельба приносит мне удовлетворение. Это дело моей жизни, и когда я подолгу не стреляю, мне кажется, что чего-то не хватает. Но я не занимаюсь сексом со своими винтовками.

      – Вы затеваете все это, чтобы вдоволь настреляться, верно?

      – Об этом я тоже думал. Возможно, вы правы. Но после службы в Корпусе морской пехоты