Двадцать тысяч лье под водой. Жюль Верн

сказал я, – что вы попросту предоставляете нам выбор между жизнью и смертью?

      – Совершенно очевидно.

      – Друзья мои, – сказал я, обращаясь к своим спутникам, – дело обстоит так, что спорить бесполезно. Но мы не дадим никакого обещания, которое связало бы нас с хозяином этого судна.

      – Никакого, – сказал неизвестный.

      И более мягким голосом он прибавил:

      – Позвольте мне закончить наш разговор. Я знаю вас, господин Аронакс. Если не ваши спутники, то, может быть, вы лично не посетуете на случай, связавший наши судьбы. Между моими любимыми книгами вы найдете и свой труд, посвященный изучению морских глубин. Я часто перечитываю вашу книгу. Вы двинули науку океанографии так далеко, как только это возможно для жителя земли. Позвольте уверить вас, господин профессор, что вы не пожалеете о времени, проведенном на борту моего корабля. Вы совершите путешествие в страну чудес! Смена впечатлений взволнует ваше воображение. Вы постоянно будете находиться в восторженном состоянии. Вы не устанете изумляться виденному. Жизнь подводного мира непрерывно будет развертываться перед вашими глазами, не пресыщая ваш взор! Я готовлюсь предпринять вновь подводное путешествие вокруг света – как знать, не последнее ли? Я хочу еще раз окинуть взглядом все, что мной изучено в морских глубинах, не однажды мной исследованных! Вы будете участником моих научных занятий. С нынешнего дня вы вступаете в новую стихию, вы увидите то, что скрыто от людских глаз – я и мои товарищи не идем в счет, – и наша планета раскроет перед вами свои сокровенные тайны!

      Не скрою, речи капитана произвели на меня большое впечатление. Он тронул мою чувствительную струну, и я на мгновение забыл, что созерцание чудес подводного мира не искупит утраченной свободы. Но я утешил себя, положившись на будущее в решении столь важного вопроса. Поэтому я ограничился короткой репликой.

      – Сударь, – сказал я, – хотя вы и порвали с человечеством, все же, надеюсь, вам не чужды человеческие чувства? Мы потерпели кораблекрушение. Вы великодушно приняли нас на борт своего судна. Мы никогда не забудем этого. Что касается меня, признаюсь, что если бы возможность служить науке могла ослабить вкус к свободе, то встреча с вами с избытком вознаградила бы меня за ее утрату.

      Я думал, что капитан протянет мне руку, чтобы скрепить наш договор. Но капитан руки не протянул. И я мысленно пожалел его.

      – Последний вопрос, – сказал я, заметив, что этот непостижимый человек готов уйти.

      – Слушаю вас, господин профессор.

      – Как прикажете именовать вас?

      – Сударь, – отвечал капитан, – я для вас капитан Немо,[12] а вы для меня, как и ваши спутники, только пассажиры «Наутилуса».

      Капитан Немо позвал слугу и отдал ему приказание на том же неизвестном мне языке. Затем, обращаясь к канадцу и Конселю, сказал:

      – Завтрак вас ждет в вашей каюте. Потрудитесь следовать за этим человеком.

      – Не откажусь! – ответил гарпунер.

      И они вышли наконец из темницы, где пробыли взаперти более тридцати

12

Nеmо (лат.) – никто.