Первая гастроль. Михаил Серегин

вы случайно не знаете?

      – Нет. Она не говорила.

      – По каким признакам вы поняли, что перед вами именно она?

      – Я видела ее абсолютно голой. Видите ли, у меня наметанный глаз... К тому же она тоже была блондинка с голубыми глазами. Ровные белые зубы...

      – Зубы? Зубы – это уже неплохо. То есть вы запомнили ровный ряд белых зубов?

      – Да.

      – И никаких шрамиков, родимых пятен?

      – Она была безупречна. Немного широковата в кости, но это не было минусом.

      – В общем, идеальная женщина. Высокая, красивая, здоровая. И эту идеальную женщину выпотрошили.

      – Почему только женщины? Может, это маньяк?

      Майор посмотрел на Дарью с укором:

      – Давайте договоримся, что каждый будет заниматься своим делом. – Он снял телефонную трубку. – Ерохин, зайди ко мне.

      Пришел небольшого роста мужичок, лет тридцати. Черные аккуратные усы придавали ему солидности. Без них он был бы просто мальчиком.

      – Ерохин, езжай со свидетельницей в морг. Составишь протокол опознания. Кажется, мы наткнулись на очередную кучу дерьма.

* * *

      В подвале Дарью и милиционера встретил пузатый дядя в мятом, но чистом халате и резиновом фартуке.

      Прошли в холодильник.

      – Она уже успела замерзнуть, но зрелище для непривычного глаза не очень живописное, – предупредил прозектор, выкатывая стол с телом.

      Дарья еле держалась на ногах. Отвратительный запах, застоявшийся в выложенном белым кафелем помещении, так и подначивал желудок расстаться с завтраком. Она кое-как перенесла пару приступов тошноты. На третьем патологоанатом пожалел ее: достал из ящика стола бутылку водки, плеснул в стакан.

      – Пейте, – скомандовал толстяк с круглыми лоснящимися щеками, щуря узкие глазки.

      Традиционный русский напиток обжег горло, и, когда на дне стакана не осталось ничего, эксперт открыл простыню.

      Раздался звон бьющегося стекла. Стакан выскользнул из онемевших пальцев.

      Одно дело по телевизору, да еще метров с пяти, а здесь, наяву...

      – Как видите, у нее очень сильные химические ожоги на лице, что делает опознание затруднительным.

      – Покажите зубы, – попросил Ерохин.

      – Без проблем. – Руки, защищенные резиновыми перчатками, приподняли складки плоти, которые раньше были прелестными губами. – Знаете, я проявил некоторую любознательность и обнаружил сперму у нее в глотке.

      Дарья не могла больше смотреть и, развернувшись, быстро пошла к выходу.

      Ерохин догнал ее уже на свежем воздухе.

      – Это ваша знакомая?

      – Да. – Чувствовала она себя прескверно.

      – Простите, что пришлось вас подвергнуть этой процедуре, но нам необходимо знать абсолютно точно.

      – Я понимаю. Можно мне идти?

      – Послушай, сколько ты стоишь?

      Она не стала возмущаться:

      – Пятьсот долларов за ночь. Тебе не по карману, правда?

      Маленький служитель закона покраснел от ярости.

      – Но все можно поправить.

      – И что ты хочешь?

      – Мне нужны